Я ушла из программы „Время“ именно в тот жутковатый период, когда эфир основного информационного выпуска дня стал напоминать передачу „Магазин на диване“. На выпуск то и дело звонил генеральный директор информационной службы Борис Непомнящий и ставил в известность о сюжетах с „джинсой“ (на телевизионном сленге это скрытая реклама). Зачем она нужна и какая от нее польза редакции, сотрудникам, а главное зрителям, нам не объясняли. Известно только, что этот самый Борис Вениаминович Непомнящий в середине девяностых стал одним из признанных телевизионных миллионеров. Вся документация у него, разумеется, сгорела: сначала во время штурма „Останкино“ в 93-м, а потом просто во время пожара, который как-то сам собой, случайно возник ночью у него в кабинете.

Разумеется, Влад обо всем этом знал. Уже будучи генеральным директором, на одном из собраний он сказал буквально следующее: „Мы знаем, кто и сколько ворует и кто с кем связан“. Он часто приближал словами то, что надо было приближать делами. А тут еще с рекламой грянул страшный скандал. Когда „Останкино“ превращалось в ОРТ, Листьев счел, что рекламное время на новом телеканале должен продавать один холдинг, входящий в структуру телекомпании. По мысли Листьева, это помогло бы контролировать потоки рекламных денег. После его гибели победила менее „прозрачная“ схема: эксклюзив на продажу рекламного времени получило не входившее в структуру ОРТ рекламное агентство Сергея Лисовского „Премьер СВ“. А единственным на ОРТ человеком, точно знавшим, как распределяются эти доходы, был коммерческий директор Бадри Патаркацишвили, ближайший соратник Бориса Березовского и его большой приятель.

После убийства Влада главным подозреваемым все называли Сергея Лисовского. Действительно, Листьев своей рекламной реформой автоматически перекрывал ему источник доходов. В тот злополучный период я как раз работала с Лисовским. Я не знаю, каким образом, но именно он был посредником в выпуске на Первом канале программы, которую мы готовили вместе с агентством мировых новостей „Рейтер“. Задолго до рокового первого марта 95-го года Лисовский предупредил нашу команду: „Мы уходим с Первого на другую кнопку. Нас не устраивают условия“. Я точно знаю, что шли переговоры с Пятым, петербургским каналом. Лисовский выбрал метод дипломатии и поиска компромиссов. Да, он был жестким, но не жестоким. Вообще мне кажется, что его кто-то очень грамотно подставил с этим убийством, выбрав именно то время, когда у него, по логике, должен был назреть с Листьевым очевидный для всех конфликт на почве рекламы. Скажите мне, станет ли человек убивать другого, зная, что заподозрят в первую очередь именно его?

Борис Березовский никогда не скрывал, что не Листьева видит на посту генерального директора. Его фаворитом была Ирэна Стефановна Лесневская. Листьев не укладывался в формулу Бориса Абрамыча. К тому же Березовский терпел только одну форму общения: безоговорочное подчинение ему и его интересам вплоть до слепого поклонения. А у Листьева была своя формула телевидения, и он отстаивал ее до конца – и как профессионал, и как личность. Заискивать перед Березовским он не стал с самого начала. Они были на „ты“, я это точно знаю, и их беседы были довольно жесткими.

Что же случилось поздно вечером 1 марта 1995 года? Был сигнал из спецслужб, занимающихся техническим контролем. Влад позвонил с ОРТ и сказал, что выезжает. Потом был зафиксирован еще один звонок: „Он выехал“. Чей это был звонок – неизвестно. Хотя потом в оперативных сводках все ссылались на какого-то криминального авторитета. Влад подъедет на машине к своему дому на Новокузнецкой и, не заметив ничего подозрительного, вой дет в подъезд. Но там, внутри, он кого-то увидит и бросится бежать по лестнице. Первая пуля попадет ему в спину, вторая, смертельная, – в голову…