Виктор шагнул вперед, разводя руками. На лице было недовольство. Алла проследила за его жестом рук.

– Что ты делаешь?! Что это за драка?!

Грудь дочери все еще полыхала, она выдыхала свой гнев и жар, а глаза горели страстным и опасным огнем. Виктор приблизился к постанывающей женщине. Все ее лицо – было сплошной гематомой.

– Она не твой враг, – произнес Виктор уже не так резко, тыкая на женщину пальцем. – Она твоя добыча. Ты не должна видеть в ней своего врага. Это, как на охоте. Выжидаешь, момент и бьешь. Бьешь один раз и без промаху. Без гнева и злости, без эмоций и колебаний. Смело, четко, уверенно свободно и быстро. С ощущением того, словно ты добываешь себе еду, и чувствуешь ее запах, ее вкус на кончике своего языка. Так, как ее хозяин, режет дома свинью. – Медленным шагом Виктор стал обходить недвижимую жертву, которая тихо скулила и лепетала что-то непонятное. Он словно хищник высматривал ее плоть, хладнокровно наблюдая за ее мучениями. – Ее хозяин делает это красиво и быстро. И каждый раз одинаково. Просто всовывает ей в сердце жугало. И все! – Он взял дочь за руку, в которой был нож, и помог подняться. – Сделай это сейчас! – сказал он повелительно.

Алла высвободила руку и, преодолевая нерешительность, опустилась на колено, склонившись перед женщиной. Скулы заиграли на ее лице. Она замахнулась, издав протяжный звук с груди, но нож замер в воздухе. Женщина смотрела на нее одним уцелевшим глазом, в котором читалась мольба.

– Я не могу, – Рука Аллы задрожала. Деревянная рукоятка ножа стала влажной от пота. Она резко поднялась и отступила от женщины.

– Этого я боялся больше всего. У тебя течет материнская кровь. Но у тебя есть моя смелость и мой инстинкт. Тебе нужно его просто открыть. – Виктор взял с руки дочери нож и опустился к женщине. – Спасти и сохранить жизнь – значит, победить и покрыть себя славой. Но, отнимая чужую жизнь, я сохраняю жизнь всей своей семье. – Виктор схватил рукой женщину за голову, прижимая ее к полу, и хладнокровно перерезал ей горло. Алла услышала лишь приглушенный предсмертный хрип женщины. Она отвернулась и не смотрела в этот момент. Не могла. – Вот как надо это делать. Это всего лишь работа, к которой надо привыкнуть. – Он вытер нож о кофту убитой и поднялся. Он посмотрел на дочь. У нее был страдальческий вид. Тело подрагивало.

– Ты привыкнешь к этому, научишься. Так всегда бывает в первый раз.

– Мне страшно, – промямлила Алла. К горлу подступил тошнотный комок.

– Это пройдет. – Он дотронулся до ее плеча.

Эти строчки со стиха сейчас вспомнились Алле, пролетев в ее мозгу. Она услышала их впервые в девятом классе от одноклассника, который прочитал их ей лично. Он похвастал, что сочинил их сам специально для нее. Сейчас, вспоминая эти строчки, которые ей так легко запомнились, успокоительно на нее подействовали.

– Иди к машине, – сказал Виктор. – Я закончу здесь. – Он снова потер ее за плечо, но в этот раз сильнее сжимая свою ладонь, будто давая ей напутствие.

Когда Алла вышла с вагончика, Виктор принялся за работу. Он расчленил тело, спустился к машине, взял большой полиэтиленовый мешок, и вернулся обратно в вагончик. Он не спешил, делал все спокойно, но дело двигалось быстро. Все было отточено до мелочей за долгие годы. Алла лишь наблюдала за его движениями. На душе было не спокойно, внутри все переворачивалось. Она скрестила руки на груди и сжалась, словно от холода.