«Как у тебя возникают мысли?»

Она ответила просто, будто говорила о чем-то обыденном, например, о своих куклах. А может, у нее у самой возникал этот вопрос, и она для себя его уже проанализировала. Передаю дословно: «Понимаешь, бабушка, иногда они идут по короткому пути: мозги – рот. В другой раз мысли долго по голове блуждают и застревают то в одном месте, то в другом и никак не выходят. Как по спиральке крутятся и крутятся. А веселые, радостные мысли и шутки сами выскакивают с красивыми и даже иногда с умными словами».

Нет, девчата, вы представляете – в восемь лет она уже понимала прелесть случайно вырвавшегося яркого словца. А теперь ей десять, и она уже намеренно вбирает в себя новые компьютерные словечки, жесты, повадки друзей, выспрашивает, учится, познает. Понимает, что все это может ей пригодиться в спорах с много воображающими мальчишками. Ей хочется быть на уровне.

И в то же время она еще такая маленькая. Идем мы как-то с ней мимо строящегося дома, ну я и брякнула от фонаря, мол, подрастешь, может, в этом доме жить будешь. А она чуть ли не в слезы: «Не хочу никуда от мамочки уходить». А что она «запоет» через десять лет?

Нравится мне, что внучка незакомплексованная и в карман за словом не лезет. Вот, на первое сентября я говорю ей как можно патетичнее:

«Сегодня у тебя праздник нового учебного года! (Второй класс)».

Она в ответ тут же парирует:

«Нет, бабушка, сегодня похороны лета».

Та́к вот, дорогие. Хоть стой, хоть падай. А недавно, сидя у меня в гостях, она в рекламном журнале «Эльдорадо» внимательно изучала страничку с мобильными сотовыми телефонами и увидела новинку за восемнадцать тысяч рублей. Вскочила и воскликнула:

«Ни фига себе!»

Потом после паузы произнесла задумчиво:

«Можно даже сказать: «Ни хрена себе!»

Зять мой, ее отец, расхохотался:

«Смотрите, мама, Юля поняла, что так круче звучит.»

Внучка в смущении подбежала ко мне и шепчет на ухо:

«Ба, я грубое слово сказала. Прости. Но оно сюда так подходило!»

Меня это слово не обожгло, не рассердило и даже не раздосадовало. Оно на самом деле было к месту. Пришлось простить, даже взять внучку под свою защиту, потому что ее мама – моя дочка – возмутилась, даже занесла руку для шлепка по попе. Я сказала ей: «Хватит бодаться, не ищи проблем там, где их нет. Ну, позволил себе ребенок секунду «неизысканного» удовольствия, и что? Не уничтожать же на корню росточки зарождающегося у нее чувства юмора?»

Моя дочка недолюбливает шуточки своего мужа. Они ее уже тем задевают, что всегда направлены на жен и тещ. Нет, чтобы хоть иногда в свой адрес проехаться. Слабовато у него с самоиронией, самолюбие свое оберегает.

Почему-то вспомнила сейчас дочкино детство, ее заметки в школьной стенгазете, наполненные газетных фраз, она тогда третьеклассницей была. Надо же было такое придумать – в девять лет дети к политинформациям готовились по передовичкам газеты «Правда»! Маленькие дети и в нашем, и в их поколении одинаковые. Взрослые изменяют детей согласно окружающей действительности.

Юлечка похожа на отца, но я радуюсь, замечая, что в жестах и мимике внучки проглядывают какие-то черты бабушки и дедушки. Значит, тянется наша ниточка, не обрывается, передаются в следующие поколения наша кровь и неплохие гены.

Лена встретилась глазами с Аллой. Она напротив сидит. У нее, как и прежде, ясный взгляд с тем выражением спокойной уверенности и безмятежной тишины, который манит к себе, незаметно втягивая в сферу своего влияния, подчиняет себе силой любви и уважения. Она совсем не изменилась: все так же курносый носик задорно смотрит на полярную звезду, та же пушистая светлая челка над смоляными тонкими бровями, пухлый улыбчивый рот. «Интересно, повезло ли ей с мужем? – думает Лена. – Хотелось бы. Прелесть, какая была девчонка. Почему она молчит?»