– На опознание?
– Да, – кивнула Ирина, не замечая, что плачет. – Несколько дней назад где-то по соседству с маминым домом произошло страшное убийство. Убили молодого мужчину и женщину средних лет. Мужчину забрали родственники. Женщину не искал никто. Пока. На квартире остался ее чемодан. Это… Это мамин чемодан, Гоша. Судя по фотографии, это мамин чемодан. И они мне предложили…
Ирка качнулась. Упала лицом на его грудь и зашлась в плаче. Он даже не пытался ничего говорить. Все слова бессмысленны в такой ситуации. Это понимали оба. Стояли, обнявшись, и ждали друг от друга сил. А их не было. Был только ужас, слепивший их в единый организм.
– Сейчас Натка проснется. Надо успокаиваться, Ириш. – Он погладил жену по волосам. – Надо успокаиваться и ехать домой.
– Но надо же ехать туда, – ее рука вяло махнула куда-то себе за спину. – Они и адрес морга дали и… Я не могу, Гоша! Я не смогу!
– Все. Успокаивайся. Все. Я сам все сделаю, – пообещал он сгоряча.
– Правда? – Она ухватилась за его плечи, заглянула в лицо. – Ты правда это сделаешь? Один?
– Да.
– Потому что я не смогу, Гоша. Не смогу!
– Я все сделаю, – уже тверже пообещал он.
И мысленно обратился за помощью к подруге тещи – Вере. Эта громоздкая баба сможет все. Она и с конем, и с крокодилом сладит. И войдет куда хочешь. Если не сможет опознать тело Натальи Павловны она, не сможет никто.
– Там еще дело в чем, Гоша, – зашептала жарко Ирка ему на ухо. – Тела… Тела были оскальпированы. Их сложно опознать.
– Ты говорила про чемодан Натальи Павловны. Там же ее вещи, – ухватился он за соломинку, надеясь, что не придется смотреть на то, что осталось от тещи.
– Вещи… Вещи все в крови. Все испорчено. Там невозможно… Господи, за что?!
И Ирка повисла у него на руках, потеряв сознание.
Глава 4
– Володя, не провожай меня, милый, не надо.
Настя стояла перед зеркалом в своей прихожей и делала вид, что застегивает блузку. Присутствие мужа за спиной она чувствовала спинным мозгом. Слышала его напряженное дыхание. И почти угадывала течение его тревожных мыслей. Он всегда и всего опасался. Всегда за всех переживал: за нее, за мать, за сестру и племянниц. А теперь, когда в прессе раздули историю погибших при невыясненных обстоятельствах мужчины и женщины, он буквально ходил за ней тенью.
Отвозил на работу. Встречал с работы. Пару раз за минувшую неделю привозил ей в офис комплексный обед. Он…
Он перекрыл ей кислород по всем направлениям! Он лишил ее свободы! И ее запретные свидания с Женей на время пришлось прекратить. А они скучали. Они уже не могли друг без друга. И расставание больше чем на сутки вгоняло обоих в тоску.
Поэтому было решено самим напроситься в командировку, в которую никто не хотел ехать.
– Даже если бы и не было этой командировки, мы бы ее все равно придумали, правда, малыш? – Женя смотрел на нее влюбленными глазами. – Правда?
– Конечно, – неуверенно отозвалась она.
Если честно, она не представляла, как она смогла бы придумать командировку. Ее мужа сложно обмануть подобным образом. Он бы позвонил кому-нибудь или заехал за ней в офис. И подлог раскрылся бы. Не могли же они всех на свете посвятить в свой заговор. Это и стыдно, и опасно. Все равно кто-нибудь да проговорился бы.
А вот когда все по правде, то и бояться нечего.
– Настюша, а кто с тобой едет в эту командировку? Ты, кажется, не говорила?
Это был один из излюбленных приемов Вовы: поймать ее на несостыковках, заставить завраться. Но если в первые годы это у него выгорало, она часто палилась, и рыдала потом часами, и неделями сидела взаперти, то теперь нет. Теперь она поднаторела в искусстве наставлять мужу рога. И поймать ее можно было только разве на любовнике. Проболтаться она уже не могла.