Лучший друг Ричарда, став его зятем, обрел сестер и еще не привык к жизни в новом окружении. Одетый более официально, чем обычно, Бенедикт вошел в комнату, кивнул маркизу и плюхнулся на мягкий диван возле камина. Вечер еще не начался, а Хастингс уже выглядел до предела усталым.

Рейли скрестил руки на груди и кивнул с серьезным видом.

– Да. А еще я знаю, что у него достойные зависти зеленые глаза, тенор, из-за которого вздыхают, и безупречной формы икры.

Бенедикт засмеялся и поднял руки.

– Ты победил! Хотя, пожалуй, лучше сказать, проиграл. И спасибо, что описал мне его чертовы икры. Этот образ я, наверное, никогда не смогу выкинуть из головы.

– Ого! Я и не знал, что уже так поздно, – сказал отец Ричарда, положив кий. Маркиз поднял фрак, снятый в процессе игры. – Мне надо пойти посмотреть, как там справляется твоя мать. – Он кивнул молодым мужчинам: – Ричард, Хастингс, – и вышел.

Когда он ушел достаточно далеко, Бенедикт вздохнул и пожаловался:

– Я думал, женитьба на его дочери и рождение первой внучки заставит его обращаться ко мне по имени.

– Дружище, он простил тебе очень много грехов. Я бы сказал, что, обращаясь к тебе по фамилии, отец поступает справедливо. Виски хочешь?

Бенедикт кивнул. Вероятно, его кивок относился столько же к ответу на вопрос, сколько и к согласию с Ричардом. Когда граф Рейли прошел мимо него к буфету, у Хастингса глаза на лоб полезли.

– Ничего себе синяк! Надо полагать, невероятная история, которой меня развлекли по приезде сюда, по крайней мере отчасти правдива?

– Как женщины в этой семье умеют распространять сплетни! – сказал Ричард. – Это просто уму непостижимо. Они могли бы тебе очень пригодиться в твоей прежней профессии. Хастингс, я говорю серьезно, ты мог иметь сеть неутомимых сборщиков и распространителей информации.

– О, с этим я не спорю! По части сбора особенно большая мастерица Беатрис.

«Провалиться мне на этом месте, если это не правда», – подумал Рейли.

– Да, а близнецы специализируются на ее распространении.

– Распространении чего? – спросила, входя в комнату, Эви. Было странно снова видеть ее в вечернем платье, она не одевалась так с тех пор, как четыре месяца назад родилась Эмма.

– Обаяния, – сказал Ричард, подмигнув Бенедикту. Он поцеловал сестру в щеку. Эви прошла и села рядом с мужем. – Близнецы излучают обаяние, в точности как их брат.

Серебристые глаза Эвелин насмешливо блеснули.

– Твое обаяние чуть не довело тебя до тюрьмы?

– Мое обаяние помогло мне избежать тюрьмы.

– А, так вот как все было? Что ж, тогда, наверное, мне лучше выслушать эту ужасную историю из первых уст.

Ричард подумал, что, пожалуй, так и впрямь будет лучше. Одному Богу известно, какие искажения претерпела правда в процессе пересказа. Передав Бенедикту его стакан с виски, он одним глотком осушил свой и приступил к рассказу. Но как граф ни старался оставаться беспристрастным, в нем снова стало подниматься раздражение.

К концу рассказа выражение лица Эви изменилось с насмешливого на сочувственное. Сестра медленно покачала головой, сдвинув брови. Рейли подумал, что наконец-то он нашел единомышленника. Все-таки не зря она ему нравится. Так граф думал, до первой произнесенной ею фразы.

– Бедная женщина! Наверное, она ужасно испугалась. А когда осознала, что человек, которого она пыталась отправить в тюрьму, на самом деле пытался ей помочь, да и к тому же оказался графом… – Эви прижала руку к сердцу. – После всего этого она была совершенно обескуражена.

У графа Рейли покраснели кончики ушей.

– Ни черта подобного, – пробурчал он скорее себе под нос, чем кому-то еще.