Но как бы там ни было, теперь я живу одна, через два участка от пристанища разношерстного людского сброда, примкнувшего к делу отца. Мне хватает места, несмотря на небольшой размер жилища и всего одну комнату, являющуюся спальней. Допиваю остатки в стакане и иду в душ, по пути сбросив вещи на деревянный стул в углу. Настроив более-менее теплую воду, встаю под струю, приятно согревающую и расслабляющую ноющие мышцы. Кто бы мог подумать, а работа бармена не из приятных. В ушах до сих пор гремят басы. Волосы и тело пропотели, впитав неприятный душок от ужасной духоты, с которой даже вытяжки не справляются. Так еще с десяток раз позвали уехать в мотель, будто у меня на лбу горела неоновая вывеска: «шлюха».

Внезапно плеча касаются нежные губы, и мои инстинкты охотника срабатывают незамедлительно. Я заламываю левую руку напавшего, ударяя его лицом о потрескавшийся бежевый кафель, и фиксирую в таком положении, прижимая локтем к стене.

– Эрик, ты ополоумел? Какого черта, так подкрадываться?!

Опускаю руки, освобождая его из плена, и делаю шаг назад к помутневшей стеклянной перегородке.

– Вообще-то я звал тебя от самого порога, – потирая шею, отвечает он. – Трудная ночка?

Эрик обеспокоенно смотрит на меня. Пожав плечами, разглядываю его в ответ. По лицу охотника струится вода, стекая вниз по обнаженному телу.

– Не сложнее, чем обычно, – уклончиво отвечаю, вернув взгляд на лицо, на котором замечаю небольшой порез.

Подхожу ближе, кончиком пальца проводя по красной отметине, а его затвердевший орган упирается мне в живот.

– Тебя ранили.

– Это мелочи!

Он ладонью обхватывает кисть и отводит руку в сторону, еще какое-то время гипнотизируя теплыми золотистыми глазами, а потом наклоняется и целует. Не настойчиво, скорее прося разрешения. Подаюсь вперед, придвигаясь еще ближе к мускулистой груди, и Эрик ласково ведет пальцами вдоль линии позвоночника. Ощущаю прижатое к себе крепкое тело и ладонью касаюсь его шеи, поднимаясь все выше. Короткие волосы, подстриженные под ежик, приятно щекочут кожу, тогда как поцелуй становится более глубоким.

Эрик отстраняется лишь для того, чтобы взять мягкую желтую губку с полки и, выдавив на нее немного геля для душа, несколько раз сжимает, взбивая густую пену. Легкими поглаживающими движениями он проводит по плечам, далее обрисовывает грудь, а затем скользит вниз к животу. Откидываю голову, макушкой коснувшись прохладной плитки. Все мысли улетучиваются, на некоторое время даря покой. Сейчас есть только я и эти нежные, ласкающие руки.

Вновь смотрю на Эрика, который не отрывая взгляда, опускается передо мной на колени, словно преклоняется, и по одной начинает мыть ноги, едва касаясь в ноющем месте. Мягкая и в тоже время шероховатая губка трется о нежную кожу, дразня, возбуждая, воспламеняя бушующее внутри желание. Наслаждаюсь приятным жаром, вспыхнувшим внизу живота, мечтая, чтобы он не останавливался. Стоит лишь допустить эту мысль, как Эрик поднимается, снова прильнув к моим губам, и требовательным языком проникает в рот, а когда отстраняется, вижу в его глазах такую же нестерпимую жажду.

– Идем в спальню? – охрипшим от возбуждения голосом произносит Эрик.

Без лишних слов первая покидаю ванну, по дороге стянув махровое полотенце с крючка. Высушиваю им волосы, пока с них не перестает капать вода.

Даю охотнику пару минут уединения, а сама обнаженная ныряю в кровать. Он возвращается в комнату и, взяв из тумбочки презерватив, зубами открывает блестящую обертку. Оглядываю его гладкое и мускулистое тело, скользя взглядом по загорелой коже. Эрик подходит ближе и, откинув простынь, которой я успела укрыться, ложится сверху, сразу овладевая моими губами. Ощущаю сводящее с ума давление в самом чувствительном месте, но он не торопится, тогда сама подаюсь ему навстречу и не оставляю шанса ускользнуть.