К ночному убежищу Гелиос приехала ближе к третьему часу ночи. Вообще, бессмертным не нужен был сон, и Гелиос вовсе планировала отказаться от него. Стоило ей сомкнуть глаза, и ничто, даже взрыв атомной бомбы, не могли разбудить её до восхода Солнца. В таком состоянии она была слишком уязвимой, слишком беспомощной и ей приходилось слишком сильно полагаться на других. Две тысячи лет назад её ночное убежище охраняли оборотни, фанатично верующие люди и прочие верные до зубовного скрежета твари. Сейчас же этим занимались падшие ангелы.

Гелиос смерила взглядом двух бледных, словно мел, ангелов. Холодная кожа, воспалённые из-за недавнего падения глаза, голодный взгляд, больной вид. И чёрные перьевые крылья, которые они не прятали под одеждой. К падшим ангелам всегда относились с пренебрежением, хотя они всего лишь старались обеспечить безопасность своего вида в ночное время суток. Как правило, они не жили долго. И, чтобы стать таким, нужно как следует напиться крови вампиров.

Увидев Гелиос, падшие подняли руки в воинском приветствии. Они были вооружены пистолетами, ножами и собственной злостью. Они открыли перед Гелиос тяжёлые деревянные двери и, стоило ей сделать шаг в свои покои, как её окликнули.

– Госпожа претор!

Гелиос хотела не обращать внимания на окликнувшую её женщину, хотела хлопнуть дверьми и заставить незнакомку ждать до утра. Но Гелиос этого не сделала. Не сделала, потому что чуяла исходящий от женщины запах идеальной крови.

– Что от меня нужно лордёнышу?

Впрочем, Гелиос не требовался ответ. Она чувствовала приятный запах роз, шоколада и крови Тиамата. Интересно, он специально капнул на лепестки цветов своей кровью или же где-то поранился? Какая досада. Будь он рядом, Гелиос бы даже его пожалела и ласково обняла.

– Претор, – женщина встала на одно колено. Гелиос так и не обернулась к ней. – Тиамат Центаури, ваш корм, хотел с вами встретиться, но не дождался возвращения.

– …так хотел со мной встретиться, что вломился ко мне домой?

Ошибки быть не могло. Гелиос чувствовала запах демона в прихожей, в ванной, в спальне. Она скосила взгляд на женщину, и та застыла с изумлённым выражением лица. Ясно. Лордёныш не предупреждал её о своей любви проникать в чужие квартиры.

– Претор, – обратился к ней один из падших. – Я пройду вперёд и проверю все комнаты.

– Нет, – Гелиос остановила его взмахом руки. – Твоя работа – охранять моё убежище снаружи. Один раз ты её уже провалил. Не оставляй меня разочарованной дважды.

Гелиос глубоко вздохнула. Что мог делать в квартире демон, пообещавший убить её? Конечно же, расставлять ловушки. Если же он этого не сделал, то его действительно следовало убить.

– Претор, – выдохнула женщина. – Он просил передать вам…

– Выбрось.

Гелиос прошла дальше, и падшие неслышно закрыли двери. Наконец-то одна. Тишина. Покой. Никакой политики, никаких интриг, никакой борьбы за место под Солнцем. Лишь борьба с наглым малолетним засранцем, требовавшим внимания Гелиос и желавшим ей смерти.

Гелиос сняла плащ и небрежно бросила его на кресло, сняла туфли на высоком каблуке, медленно расстегнула пиджак и блузку. В какой-то момент ей захотелось, чтобы лордёныш оказался здесь, захотелось снова раздразнить его, заставить дрожать, увидеть, как неумело и неохотно он сопротивляется её напору. Впрочем, он бы попытался перехватить инициативу в свои руки. Такие мужчины, как он, крайне возбуждаются, стоит им сбить с головы корону, отшить их, пренебречь ими. Тиамату нужны азарт, борьба, вызов, без них он, всегда добивающийся желаемого, отупеет, разжиреет, превратится в вялое и хамоватое ничтожество.