Весна в этом году на краски не скупилась, лист на деревьях развернулся рано, зеленел и радовал глаз. И под окном у дома уже повылезали тюльпаны, бледноватые нарциссы покачивали своими головками, уже выкинули стрелки ирисы.

Надя вместе с соседками по дому устроили субботник, вычистили все клумбы, откинули с розовых кустов укрытие, порадовались, что розы в эту зиму не вымерзли. Уцелели, значит, снова красота будет.

Посовещались женщины-соседки между собой и покрасили скамейки, не стали ждать, когда домоуправление на этот счёт созреет. Зато потом как приятно сидеть у дома и любоваться плодами своих трудов!

Рита сидела за учебниками, лениво перелистывала страницы. Учила уроки, но не отцовского ремня, само собой, боялась, а неожиданно сама загорелась желанием учиться в институте.

Долго не выбирала, главное, чтобы проходного балла туда хватило. Отец дочку успокоил, если что, дочка будет поступать по целевому направлению, а как отучится, придёт работать на завод, чтобы вернуть долги.

Пока что у папы есть такая возможность дочке помочь. В институт Рита поступила, и ей дали место в общежитии. Надя, вместе с Васей, ездили посмотреть на новое дочкино место жительства и остались довольны.

Хорошее общежитие, благоустроенное. Комната на двоих и жить в ней Рита будет с девочкой из соседнего городка. Обе мамы старательно мыли окно в комнате и благоустраивали жильё окончательно.

Даже небольшой холодильник девчонкам с рук купили. Надя вздохнула, жалко дочку так рано отпускать от себя, с другой стороны, никуда не денешься. Про себя отметила, что в своём доме порядка стало больше.

Никто теперь вещи по квартире не разбрасывает. Но и тоскливо в доме стало. Никто не щебечет, сестру не задирает, а Катенька и вовсе на учёбу теперь налегает, часами в своей комнате учебниками шуршит.

Неожиданно в стране началось какое-то непонятное движение, в воздухе, как говорится, запахло грозой. Василий приходил домой не в настроении, на вопросы жены отвечал невнятно и всё время о чём-то думал.

Надя притихла и с расспросами не лезла. Как-то вечером Василий не выдержал.

–Ох, мать, чую, что-то назревает.

Надя присела напротив.

–А чего назревать? Мы начало девяностых пережили. Забыл, как тяжко было? Поди, больше такое не повторится.

Василий качнул головой.

–Я бы не был так уверен. Что-то правительство снова затевает. С нашим правительством сильно не заскучаешь.

Надя вздохнула.

–Думаешь, опять деньги у нас отнимет? Так у нас их больше в банке нет. Теперь-то чего о деньгах печалиться.

–Ну да. В том банке нет. Как бабушка говаривала, деньги надо в стеклянной банке держать, под капроновой крышкой.

Василий прищурился.

–А ты случайно, ни в какой кооператив денег не подсубила? А то, наверное, купилась на большие проценты и скоренько капиталец приумножить захотела?

Жена покраснела.

–Хотела. Ты прямо, как в воду глядел.

Васенька улыбнулся.

–Ага! А то я тебя не знаю! Так, что у нас там, с кооперативом?

Надя замахала руками.

–Что ты! Но чуть не купилась, тут ты прав. Тамарка звонила, говорит, что деньги удачно в один кооператив вложила, вот накопит денег и в Грецию за шубами мотанётся. И меня два дня уговаривала.

–И ты шубу захотела? Признайся, тоже вляпалась?

–Почему сразу-вляпалась ? И ничего не вляпалась. Я на те деньги, что ты мне давал, долларов купила. Две тысячи.

–И на фига они тебе?

–А я с Тамаркой тоже в Грецию съезжу. Девчонкам по шубке куплю.

Василий улыбнулся.

–Ладно. Только не лезь ты в эти кооперативы, хоть как пусть уговаривают. Все эти кооперативы- сплошное надувательство.

К началу учебного года правительство задало-таки своему народу задачу. Как правильно распорядиться своим капиталом, называется. И народ не весь с решением этой поставленной задачи справился.