На грани
Мозаика из камешков на дне ручья зимой;
мозаика из камешков – не хочется домой.
Заснеженными льдинками завьюжены леса,
но не боится холода живая ткань ручья.
Зависла в снежной вечности журчащая струя —
бытиём овеществлённая текучая судьба.
Сезонность запахов
Заблудшая вьюга бьёт в темя упруго
и в печке горит уголёк.
Зима выжидает, своё собирает
и шапкой съезжает на лоб.
А лето-жаркОе ещё не готово
и мясом гуляет в зловонных хлевах.
Зимой-то свеж воздух – он очень морозный.
Занюхаем холод носками в печах!
Шаг в бессмертие
Все существа стремятся к свету,
но в свете смерть заключена.
Свет обжигает жёлтой смертью
и вновь – зелёная трава.
А в ней любовь яйцом трепещет
и сушит крылья на лету.
Как я хочу своим бессмертием
войти в зелёную траву.
Метаморфозы
Чёрная тряпка в тополе вертится,
словно ворон кидает крылья.
В иллюзиях – птица гордая;
в реалиях – мусорная стихия.
Я выследил это,
как человек-чудотворец.
Грязь превратил в птицу,
словно почистил колодец.
Пильщик
Лучезарное небо
пеньем птиц богатеет.
Молодые берёзки
на пригорке стоят.
Пильщик бензопилой
их тела поимеет.
Сладкий сок, словно кровь,
будет брызгать в ногах.
Ожидание отсутствующего
Дымкой сотканный воздух,
золочёный листвою,
поздней осенью млеет
в ожидании зимы.
Скоро снег бело-наглый
налетит окаЯнно
и задёрнет террасы
пряно-летней травы.
Мы укроемся мраком
чёрно-серого плюша
и застынем прожилкой
на карте Земли.
В ожидании новой,
очень далёкой,
согревающей кости
летней жары.
Ожидание отсутствующего
Берёзовое мясо
Кто-то любит финики и мясо кенгуру.
Кто-то воблу с пивом и спелую хурму,
устрицы, маслины, оливковое масло,
а мне всего милее берёзовое мясо.
Захвачу ртом воздух и водочки хрусталь.
Выберу берёзу, смотрящую на даль.
Ствол срублю под корень, сочный и большой.
Вылижу губами, чтоб легче в печь вошёл.
Причудливые тени
Чёрные шляпы висят на деревьях.
С тучей сливаются.
Но даже не тучи.
Жизнь гнездится в них.
Вся как на нервах.
А сбоку похожи на мусора кучи.
Тёмная местность чернит расстояние.
Вещи полезные меркнут в дожде.
Чёрные краски полнят мироздание.
Пятнами сохнут в корявом кусте.
Веснорождение
Зима лопнула пузом морозным,
воды льются в забытый простор.
И Природа отёчная мажет грязью
наш небольшой кругозор.
В грязи ведь тоже много хорошего —
заставляет чистить от звезды до звезды
икры ног, как поступь прошлого,
как признаки засохшей суеты.
Каменный пейзаж
Актинолитовое солнце
на бирюзовой высоте
чёрноопаловый хребет
гелиотропною травою
украсило
в аквамариновой дыре…
Сегодня лучше здесь,
а завтра – на луне.
В мире иллюзий
Весенние облака,
туманно-розовые с поволОкой,
смотрят на меня свысокА одним боком.
Я решаюсь им стих сочинить
и пытаюсь их без тебя любить.
Но, открыв глаза через пару строк,
замечаю лишь рыжеватый смог.
В мире иллюзий
Воспоминания об Иртыше
Моё первое стихотворение из юности
Вот это жизнь!
И к чёрту тленье,
покуда есть огонь в крови,
покуда нет конца горенью,
покуда нет конца любви!
Вот наступил тот долгожданный день,
когда я смог свободно, без забот,
закинуть за плечо свой старенький рюкзак
и двинуться вперёд!
Вперёд туда, где мыслей лёт свободный,
где чувств горит огонь неугомонный,
где ритм жизни есть,
где всё начистоту…
Где есть любовь… не только к Иртышу,
но и к тайге, таинственной и дикой,
манящей путника своею новизной;
ко тьме ночной,
спокойной, терпкой от трав душистых,
но и к костру, зовущему тебя в часы досуга
подумать о прошедшем дне,
и к той тройной ухе
из свеженькой стерлядки…
О, как люблю!
Мои воспоминанья сладки
о нашей маленькой палатке,
дававшей отдых нам в вечерние часы.
Какую рыбку лавливали мы,
вставая с каплей утренней росы!
Лишь с наступленьем темноты
бросали удочки свои,