И снова покачивающаяся камера репортера жадно заглянет в квартиру.

– Эй!

Он сам удивился своему крику. Фигура в бурой нейлоновой куртке замерла на полушаге.

– Гад!

Кирилл не удивился, когда убийца рванулся к нему. Это было продолжением страшных снов, в которые превратилась жизнь. Снов, в которых не преступники убегают от милиции, а честные люди спасаются бегством от бандитов. Это стало нормой, да?

Кирилл бросился бежать.

Краем глаза он замечал, как женщина, идущая навстречу ему с тяжелой сумкой, быстро и целеустремленно завернула в уже пройденный было подъезд, как с балкона второго этажа исчезла фигура девушки, вышедшей покурить в накинутой на плечи куртке. Правильно. Когда маленький мальчик убегает от убийцы, не стоит смотреть на такое печальное зрелище…

Кирилл свернул к цепочке гаражей, слыша, как сзади приближается смерть. Он оказался в каком-то узком коридоре – слева здание, справа бетонные гаражные коробки, впереди – стальные прутья ограды, опоясывающей голые деревья и маленькие беседочки. Детский сад?

Он побежал вперед.

Убийца не издал ни звука. Просто догонял его медленно и неумолимо. Кирилл отстраненно подумал, что зря дети считают взрослых не умеющими бегать. Они умеют. Когда надо.

Шагах в пяти от ограды он увидел с какой-то фотографической точностью, что два прута слегка разогнуты – наверное, местные пацаны соорудили для себя удобный проход на детсадовскую территорию. Такой же лаз был и в ограде детсада рядом с его домом – по вечерам в маленьких беседках собирались пацаны, чтобы спокойно покурить, выпить, поболтать о девчонках. Кирилл прыгнул в узкий проход.

Он отбил плечо и едва не застрял. За спиной выматерился преследователь, и Кириллу показалось, что его обдало ветром от последнего рывка убийцы. Он дернулся, протискиваясь в узкую щель, упал на раскисшую от дождей землю. Повернулся, со страхом ожидая увидеть черный глазок ствола.

Убийца пытался протиснуться в щель. Нелепо выгнулся, просунув голову, но широкие плечи упрямо не желали пролезать, опровергая древнюю истину: «Главное, чтобы голова пролезла».

Кирилл вскочил, дернулся было в глубь территории, потом повернулся. Посмотрел в холодные прищуренные глаза. И подпрыгнул, пиная убийцу в лицо. Рубчатая подошва с хрустом проехалась по щеке.

Мужчина взвыл, выдергиваясь обратно. Из съехавшего вбок носа текла темная кровь, смешиваясь с липкой грязью, слетевшей с подметки кроссовки.

– Гад… – прошептал Кирилл.

Мужчина вытер ладонью лицо. Посмотрел на него – пристально, словно запоминая. Очень спокойно произнес:

– Иди сюда. Я ничего тебе не сделаю.

Кирилл истерически засмеялся.

– Все равно тебе не уйти, – сказал убийца. – Где второй?

Мальчишка попятился. Исчезнувший на секунду страх снова вернулся. Казалось, ударь он сильнее, так, чтобы содрать кожу, под ней оказалась бы сталь. Перед ним был не человек – какой-то робот, терминатор из фильма.

– Что происходит?

Из-за гаражей вышел мужчина. Рослый, крепкий, по сравнению с ним убийца сам выглядел подростком. В руке он держал разводной ключ, казавшийся игрушечным. На мгновение Кирилл ощутил, как перевернутый мир стремительно становится с головы на ноги.

– Совсем шпана обнаглела, – поворачиваясь, сказал убийца. – Залез в карман, гаденыш. Вот… попытался поймать… – Он снова вытер лицо.

– Он хотел меня убить! – закричал Кирилл. Мужчина смерил взглядом его, потом окровавленное лицо убийцы.

– Я его понимаю, – сообщил он. – А ну иди сюда, щенок!

Кирилл бросился бежать.

Нет, мир не собирался стать нормальным. Стоять на голове, видимо, было для него привычнее.

Сзади доносилась щедрая ругань. Ограда садика была высокой и совершенно не приспособленной для перелезания. Но ведь в любом заборе есть двери.