– Наша светлость подумает, – чеканя каждое слово, ответил викарий.

Приор сконфузился и нервно принялся собирать, разложенные на столе книги.

Матье де Нель обернулся к притихшим монахам.

– Да, и оставим церемонии, святые отцы, обращайтесь ко мне просто «господин викарий» или «господин визитатор».

– Как вам будет угодно, господин викарий, – вмешался аббат Симон и бросил недобрый взгляд на не в меру усердного приора. – Желаете продолжить осмотр обители?

В полном молчании все спустились и вышли в клуатр— внутренний закрытый для мирян двор аббатства.

Только личное распоряжение отца-настоятеля давало право мирянину ступить в святое святых обители. Подобной чести удостаивались немногие, главным образом члены королевской семьи, высокопоставленные придворные и родовитые сеньоры. Впрочем, лица менее благородного происхождения также имели возможность попасть в клуатр, при условии щедрого подношения монастырю.

Викарий повернулся к настоятелю:

– Сколько в вашем аббатстве монахов?

– Пятьдесят четыре, господин викарий, и пять новициев.

– Но мне показалось, что на сегодняшнем капитуле было меньше.

– Это так, – неохотно подтвердил отец-настоятель. – Дело в том, что двое больны и санитарный брат до завтра оставил их в лазарете. Один брат заперт на неделю для поста и молитвы. А еще двое отправились собирать милостыню до того, как мы узнали о вашем приезде.

– То есть на капитуле присутствовало сорок девять монахов, – быстро подсчитал Матье де Нель. – Ну что ж, отправимся теперь в кухню. Я обязан удостовериться, что она содержится в должной чистоте.

В течение следующего получаса викарий проверял чистоту котелков и блюд, на которых готовая пища относилась в рефектарий13, придирчиво осматривал полки с кухонной утварью, затем перешел к ларям, где хранились скатерти и посуда для праздничных обедов.

Камерарий искоса наблюдал за недовольно сопевшим аббатом. Когда Матье де Нель заглянул в очередной горшок, брат Жильбер не удержался и прошептал, стоявшему рядом с ним келарю:

– Еще немного и господину аббату придется пускать кровь, не то въедливость визитатора его убьет. И это, заметьте, только первый день.

– Вы правы. Этот викарий дотошен сверх всякой меры, – келарь бросил неприязненный взгляд в сторону Матье де Неля.

– Если не ошибаюсь, на обед сегодня будут бобы? – спросил викарий, заглядывая в котел. – Господин аббат очень хвалил мне ваше поварское искусство.

Настоятель, сделав над собой видимое усилие, приторно улыбнулся.

– Совершенно верно, – ответил польщенный повар. – Но это, ваша светлость, не просто вареные бобы – это особое блюдо. Такого вам не удастся отведать нигде, даже в Риме.

– Вот как? Впрочем, вы правы – бобы вряд ли появляются на столе Его Святейшества папы.

Последнее замечание вызвало замешательство. Неужто визитатор насмехается над понтификом? И только повар был спокоен, похоже, он расценил слова викария, как комплимент. С блаженной улыбкой он осторожно снял крышку. Из котла вместе с паром вырвался запах вареных бобов.

– Хм. Действительно, пахнет недурно, – признал викарий.

Аббат Симон сделал шаг вперед и вмешался.

– Брат Бернар с большим удовольствием поделится с вами своим рецептом.

Келарь фыркнул и повернулся к брату Жильберу.

– Посмотрите на нашего повара. Он вот-вот лопнет от самодовольства.

– Может оно и к лучшему – нас перестанет пучить от бобов, – ответил камерарий.

– Прежде всего, приступая к готовке, монах обязан вымыть руки и прочитать три молитвы, – пустился в пространное объяснение рецепта повар. – Затем промыть бобы и варить их пока не начнут раскрываться оболочки. Пену, всплывшие и пригоревшие бобы отделяем, остальные остужаем, снова прополаскиваем и снова варим. А теперь самое главное, – повар остановился и, приподняв крышку, повел носом. – Кажется пора, добавляйте.