Нужно было время, чтобы спокойно обдумать, что отвечать директору на оперативке, если о батарее для бабушки речь зайдет. Присел поразмыслить за своим столом, и поскольку Белова в кабинете не было, закрыл глаза. Так бы и уснул с удовольствием, ничем не беспокоясь…

Все, что происходит со мной в комхозе, похоже на детектив. Все проколы как-то связаны. Где-то есть (должна быть!) отправная точка, которую я либо пропустил, либо не смог разглядеть. Перебрал в уме все события за два минувших дня – ничего конкретного не вырисовывалось. Никогда и нигде не видел еще подобного отношения к работе целого коллектива – от директора до последнего сторожа…

Никакой подсказки от интуиции – внутри вообще застыло безмолвие.

Оставался только один вопрос – что будет дальше?

Мы собрались на оперативку у директора, как обычно в девять часов. О чем-то пофилософствовали, что-то проанализировали – моих бед не коснулись. Потом Елена Владимировна объявила – поскольку коммунальное хозяйство микрорайона Элеватор передано в наше ведомство, а в частные коттеджи проведен газ, ставшие ненужными теплосети предстоит демонтировать.

– Нам эти трубы еще пригодится, – сказала директор и обратилась ко мне. – Тебе и твоим людям надо будет разобрать и вывезти ненужные трубы. А ты, Владимир Михайлович, поезжай и на месте разберитесь, что к чему. Потом объясни людям всю технологию этих работ – чтобы чего-нибудь не напортачили. Все ясно?

Я уже был у двери, когда Замышляева сказала мне в спину:

– На время работы на Элеваторе оперативки можешь не посещать, чтобы заниматься делом прямо с утра. Результат я сама увижу по вывезенным трубам.

После оперативного совещания мы с Беловым сели в комхозовский «бобик» и поехали на Элеватор. Походили, посмотрели…

Белов сказал:

– Значит, так… Следует обратить внимание на то, что в пакете теплотрасс четыре стальных трубы – две отопления и две подачи воды для бытовых нужд: горячей и холодной. Поэтому технология такова – разворачиваешь пакет, вырезаешь отопление и снова заворачиваешь оставшиеся трубы. Ясно-понятно?

Ничего яснее не стало.

– Владимир Михайлович, они же зимой перемерзнут.

– Кто?

– Трубы водоснабжения. Если циркуляции не будет, горячая вода быстро станет холодной, и все перемерзнет.

– Да? Ну и что? Не нашего ума дело!

Интересно – а чьего же?

– Начинать надо сначала – неизвестно сколько успеем, а здесь труба толше: значит больше металла вывезем.

Я бы и с этим тоже поспорил – наверняка в микрорайоне хоть один найдется чудак, который сделает все не так: возьмет и не отрежет свой коттедж от центрального отопления. Здесь разобрав, мы устроим ему кузькину мать. А потом он нам. Но не стал с Беловым спорить – сделаю по-своему, и будь что будет.

– Когда до коттеджей дойдешь, время разбора трасс надо будет согласовывать с хозяевами – чтобы пустили на территорию. И, возможно, придется работать вечерами, а также в выходные дни.

Вот не было-то печали!

– Владимир Михайлович, ты разрешишь мне для бригады писать особый табель-календарь – сколько фактически часов отработано, в какой день и сколько часов.

– Зачем? – нахмурился Белов.

– Чтобы люди знали, за что колготятся внеурочно и выходные дни.

– Это к чему? – не понял я, – главный инженер напрягся.

– Так неурочное время считается переработкой и как праздничные дни оплачивается двойным тарифом. Так по закону положено.

– Ага, усек! – просветлел Белов и выругался. – Иди ты в жопу со своим двойным тарифом. Отгулами компенсируешь переработку. Зимой им все равно делать в котельной нечего – пусть дома сидят за оклад.

Логично, хотя и противоречит закону.