Господи, прости меня, грешную! Нам, сыщикам, больше подходит другой принцип: на Бога надейся, а сам не плошай! И вообще: слишком уж какой-то умозрительный путь к «единственно любимому» мне предлагается! Хотелось бы что-нибудь попонятней, а главное – покороче…

Кто знает: быть может, я в эту ночь и осталась бы до конца верной жанру «страдания одинокой женщины» и в духе этого жанра даже всплакнула бы на груди у подушки–«девичьей подружки». Но…

Зазвонил телефон.

Он затрезвонил резко, противно, нахально поправ мои философические раздумья. От возмущения я не сразу сняла трубку. Пусть тот, на другом конце провода, прочувствует всю глубину своего морального падения.

– Алло!!!

– Ради Бога, простите за столь поздний звонок. Добрый вечер. Вернее, уже глубокая ночь… – Слышавшийся в трубке баритон был бы, несомненно, приятен, если бы его обладатель не был так взволнован. Перед тем как набрать мой номер, этот мужчина уж точно не разглядывал луну. – Я говорю с частным детективом Ивановой?

– Верно, вы попали не в службу точного времени, но могу вам сообщить, что сейчас час ноль шесть. Не рановато ли для деловых звонков?

– Еще раз простите, я никогда не посмел бы, если б не чрезвычайные обстоятельства… Ради всего святого, прошу вас, не вешайте трубку, выслушайте меня!

Не вешать трубку? Да я и не собиралась! Кажется, пора простить беднягу – видать, у него и вправду крупные неприятности.

– Не волнуйтесь, я вас внимательно слушаю. – Мой голос заметно потеплел. – Я все равно не спала.

– Спасибо, я постараюсь не отнять у вас много времени. – Баритон на другом конце провода благодарно встрепенулся. – Моя фамилия Бутковский, Олег Николаевич Бутковский, но вряд ли вам что-то скажет мое имя. Я предприниматель, у меня собственное дело…

Скромный человек, это хорошо. Другой бы на его месте сказал: «Вам, конечно, знакомо мое имя» – и был бы, кстати, совершенно прав. Разве только какой-нибудь совсем безнадежный лох в Тарасове не слышал про Олега Бутковского и его дело. Свою производственно-коммерческую фирму «Бутон» – ныне процветающее предприятие со множеством филиалов и с миллиардными оборотами – он начинал лет семь-восемь назад с обычного ларька на окраине города. Всего, чего добился этот человек, он добился своими руками и своей же головой. Во всяком случае, так твердила молва. Не менее известна была его репутация честного бизнесмена. За его фирмой – опять же по утверждениям знающих людей – не стояли никакие теневые структуры. Генеральный директор «Бутона» не водил дружбы с мафией. (Я бы выразилась осторожнее: Бутковский ограничивал свои отношения с мафией необходимым минимумом, ибо еще классик сказал – нельзя жить в обществе и быть свободным от общества.)

Словом, Олег Николаевич Бутковский мог бы служить прекрасным примером настоящего – без всяких кавычек – нового русского. Если бы не одно маленькое «но»: явная принадлежность к другой – тоже, без сомнения, великой, но все же не русской – нации.

Еще я знала о нем следующее: ему под шестьдесят, но он в отличной форме, увлекается конным спортом, прекрасно образован, интеллигентен. Вдовец по первому браку, несколько лет назад снова женился на некой юной особе – говорят, сногсшибательной красоты. То ли бывшей фотомодели, то ли актрисе, словом, что-то в этом роде. Типичный случай… Правда, слышала я и то, что брак этот, вопреки досужим предсказаниям, получился во всех отношениях счастливым.

Всей этой информации с лихвой хватило мне, чтобы ответить:

– Я наслышана о вас, Олег Николаевич. Так какая же беда заставила вас обратиться ко мне?