Грусть перед принятием решений вполне естественна, особенно когда знаешь, что в конце концов останется только смерть… Всегда, в конце всего живого только смерть. Никакого чуда, никакой надежды на светлое будущее. Темнота, без огня в конце туннеля. Просто темнота, которая проглатывает целиком. И сейчас она проглотит меня можно сказать моими же руками. Я сама себя закопала.

– Ник, я тебе все объясню, все объясню, – еле смогла выговорить я.

Ник сдавливал мою шею и шипел, все окружающие уставились на нас. Андрей завис с телефоном в руке, а затем вовсе выбежал из клуба. Я взглянула на Алика, когда поняла, что воздух в моих легких заканчивается. Это был тот самый момент ошеломляющей паники. В глазах потемнело. Я не могла сосредоточиться, не могла дышать.

– Ник, прекрати, – последнее, что я услышала в этом непонятном состоянии. Это голос Алика. Голос моего любимого.

Очень темно, очень темно. Почему так холодно?

Меня облили холодной водой. Горло обожгло болью. Голова гудела, я сделала глубокий вдох – воздух наполнил легкие. Открыла полуслипшиеся глаза, осмотрелась. Та комната, где мы должны были пить. Впереди передо мной на коленях стоял Алик. Я сидела в шоке от происходящего на том сраном диване. Надо же мне было ляпнуть! Руки связаны, ноги тоже – все тело сковано. Кажется, я тут уже давно.

– Мне надо поговорить с братом, – выдала единственное, что сейчас могла требовать.

– С братом? Ник скоро придет, – Алик подошел к бильярдному столу, подозрительно осматривая меня с ног до головы.

Такой холодный, чужой. Но я понимаю. Он меня не помнит. Не знает, что будет чувствовать ко мне … хотя, вдруг все, что придумала мама, это ложь?

– Вам надо Андрея связывать, а не меня, это он предатель, – прошептала я в порыве злости.

Дура, Карина, дура. Как ты собираешься все это объяснять?

– О чем ты? – спросил Алик, даже не поворачиваясь ко мне.

– Я расскажу все, что знаю. Постепенно.

– Сначала расскажи об этом. – Он швырнул в меня мой паспорт с таким отвращением, словно это была бумага пропитанная ядом. – Кто тебя прислал?

– Марэ, пожалуйста, мне нужно поговорить с Ником, я все вам расскажу. Но мои слова не будут иметь смысла если их не услышит мой брат, – прошептала я, чувствуя, как сухо во рту.

– Ты действительно считаешь себя его сестрой? Наивная ты идиотка, – прошипел Алик, закатываясь рукава рубашки,– не знаю что там тебе внушили, но ты явно бредишь.

А начиналось так красиво, не надо было косячить. Ладно, все образуется. Надо как-то собраться. Куда еще собираться? Я и так в прямом смысле взяла себя в руки.

Не успел Алик закатать второй рукав, как в комнату вошли Лукас, Ник и Арэс. Стало страшно. От того, что сейчас я для них не важнее букашки. А они у меня не самые дружелюбные.

– Пришла в себя? – Брат взял стул и уселся напротив меня. Его лицо было абсолютно расслабленным. Ноль эмоций. – Я тебя слушаю. У тебя пара минут, скажи спасибо Алику.

– Только, пожалуйста, не злись. – Я опустила голову. Дура, нашла кому такие слова говорить! Думаешь, Карина, он сейчас возьмет и разжалобиться? Вроде, твой брат не из тех, кого заботят чужие слезы. Очнись Карина, его не заботят и чужие смерти! Но я ему не чужая, жаль он это еще не понял…

– Смотри на меня! – выкрикнул он, выпрямившись.

– Хайл, не ори на меня! – прокричала я в ответ и получила смачную пощечину. Ответила я ему по привычке, по привычке из сраного маминого ведения. Даже не находясь рядом она умеет поднасрать. Место удара загорелась пламенем. Неожиданно. Не постеснялся ударить связанную девушку.

Не хотела я узнавать его темную сторону. Не хотела быть той, на чью жизнь ему наплевать. Я его боюсь, правда боюсь. Те слова, которые я подбирала весь день, улетучились – голова пуста. Думай, Кара, думай!