– Не обязательно. Точнее, вообще нельзя. Будет дано две параллельных информации. Она официальная, другая будет распущена, как слух. Ты – это слух.
– Только неофициальный слух, – повторил Борис. – А если победа? Если мы победим?
– Вот это как раз и будет самым большим секретом. Нэ было.
– А что было?
– Был бой батареи Душина. Которая подобьет семь танков и геройски погибнет. Впрочем, одного оставь.
– Зачем?
– Чтобы распускал слухи. А с другой стороны:
– Нэт – так нэт! Найдем другого. Мало ли их!
– Кого?
– Дак, слухов, мил человек, слухов. По умам бродят только слухи. И не называй это дезинформацией, – Первый поднял палец. И знаешь почему? Дезинформацию надо делать, а…
– Простите, что перебиваю, товарищ Первый, но разрешите я добавлю:
– Слухи рождаются сами. Правильно?
– Хорошо сказано. Вот ты сам и родишь слух о победе, считающейся поражением.
– Да, забыл спросить, какие танки там будут? Пантеры?
– Тигры, мой друг, скорее всего, это будут Тигры.
– Именно те, настоящие Тигры, с пятиэтажный дом? Я вас правильно понял?
– Ну, ты скажешь, с пятиэтажный дом. В бараках жить привыкли, вот вам все, что выше барака, и кажется пятиэтажкой. Нэт, намного меньше.
– Значит, мы будем возвращаться без победы, – повторил Борис. – А куда возвращаться-то без победы. Ох, чувствую, пошлют меня туда, куда Макар телят не гонял!
– Я сказал тебе:
– Придешь, скажешь пароль. По-другому нельзя. Как говорится, иначе овчинка не будет стоить выделки. Они или выкрадут у нас Стрекозу, или спешно создадут сами. Мы же должны внушать всем до поры до времени:
– Нэт у нас ничего! Мы бедные. Какая Стрекоза? Какая Муха? – И так далее.
Кстати, ты всё взял, что я тебе подарил?
Глава четвертая
– О чем задумался, капитан?
– Вот думаю, как я ни старался, а все равно нас одиннадцать. Несчастливое число. Правильно, я говорю, Берлинская?
– Берлинская? Нет. Я – Белинская. Вы нарочно путаете?
– При фамилии Белинская – Белинский, мне сразу так и хочется сказать вам:
– Любите ли вы меня так, как вас люблю я!
– Это вопрос?
– Нет, нет, это беспрецедентное утверждение.
– Но я люблю другого, – сказала Зина.
– Кого?
– Старшего лейтенанта. – И девушка смело хлопнула по плечу Эвенира.
– Я так и знал, что ты полюбишь меня перед расстрелом.
– Нас расстреляют? – спросила девушка. – Это правда?
– Пугает. Мы не будем сдаваться, – сказал Борис.
– Не зря я ему не верила раньше. Говорил, болтал без умолку, что он мне только ни говорил, что только ни обещал, обманщик.
– Что он говорил? – поморщился Борис.
– Говорил, что очен-но хочет стать академиком. А для этого, говорит:
– Мне надо жениться на дочке академика. – Я ему вроде:
– А ты постарайся так, без дочки пробиться! Своими силами, своим умом. Как Ландау. Открой плоскость симметрии у позитрона. Че ты будешь со мной мучиться?
– Это правда. С тобой я мучаюсь, – сказал Эвенир.
– Хотел с помощью моего отца стать доктором наук, – сказала Зина.
– Да, – подтвердил Эвенир. – А потом и академиком.
– Своего-то ума нет ни хера, вот и лезет к моему телу, – сказала Зина, и добавила: – Вы взяли для меня папиросы Герцеговина Флор, товарищ Первый?
– У нас один товарищ Первый, – буркнул Эвенир Киселев.
– Нэт, – рявкнул Борис Королев. – Здесь я Первый.
– А я какой? – спросил Киселев.
– Да, второй, Кисель, успокойся, – сказала Зина, – я согласна быть третьей.
– Она согласна! Да, я должен быть Первым. Главный не тот, кто изобрел ружье, а тот, кто может сохранить секретность операции. Он не сможет в случае чего всех перестрелять! А надо будет это сделать, чтобы не попали в плен, и не разгласили цель нашей вылазки.
– Это будет и так ясно, если наша установка будет пробивать лобовую броню Тигров. Ты чего собрался скрывать? Херлок Холмс нашелся. И вообще, отойди от меня. Я люблю только Первого. Нет, честно, отвали, отвали. Ты здесь не начальник оперотряда, чтобы преследовать меня по всем углам.