Роману показалось, что из окна, вместо июньского ветерка, повеяло ледяной пургой. Он с трудом разлепил губы:

– Но я действительно не знаю эту девушку.

– Видите ли, Роман. Мария – добровольная участница одного нашего экспериментального проекта по оцифровке сознания. Полтора года назад лаборатории при нашей кафедре удалось перевести совокупность электромагнитных полей, которое называется сознанием или, если хотите, душой, в цифровой формат.

Хома достал из кармана бумажный платок и вытер со лба испарину. Слова декана пролетают мимо, лишь частично попадая в мозг. Все его мысли заняты вчерашним происшествием и его последствиями сегодня.

– Был создан прибор, в котором умещалось сознание человека и мощный процессор с генератором, чтобы поддерживать его работу, не дать угаснуть. Сначала прибор был размером с пишущую машинку. Но теперь мы сумели уменьшить его до размера моторчика из детской игрушки. Одна половинка – сознание, другая – процессор с генератором.

Хомский дождался, пока декан закончит. Он сжал кулаки, не позволяя пальцам предательски дрожать.

– А почему вам звонили насчет меня? – спросил он нервно.

– Эдуард Викторович просил, чтобы заниматься поврежденным генератором и спасением жизни его дочери приехали лично вы, Роман.

Хома мысленно застонал. Черт бы побрал вчерашнюю ночь. Нужно было остаться и переждать в машине. Вдруг кто-то бы проехал мимо. Но теперь ничего не попишешь. Поздняк метаться.

Все эти мысли, видимо, отразились у него на лице, поскольку декан одобряюще улыбнулся.

– Оцените нанесенный нашему прототипу ущерб, – продолжал Моисеев. – Думаю, что после перенесенной им физической нагрузки, когда девушку избивали трубой, разгонять процессор до прежней, полноценной скорости опасно. Да и в тех условиях это, скорее всего, невыполнимо. Там требуется ремонт, а то и полная замена.

Декан посмотрел, как показалось Хоме, с сочувствием и продолжил:

– Ваша задача просто чуть-чуть его разогнать, чтобы можно было осуществить транспортировку, не опасаясь полного отключения. Разогнать – слово в данном случае условное. Вам нужно перестроить его под новую задачу. Чтобы процессор проработал достаточное количество времени на максимально возможной скорости для безопасной транспортировки.

– А разве не проще забрать процессор как есть, а потом снова запустить его здесь? – спросил Хомский с надеждой.

– Если процессор остановит обработку данных, умрет и его носитель. А этого мы допустить не можем. Так что вам нужно привезти его в нашу лабораторию.

Декан поморщился, будто откусил от лимона.

– Верворвцев требует, чтобы вы полностью вернули его дочь к жизни, но этого делать нельзя. Согласно подписанному с нами контракту, хоть Верворвцев нам и спонсор, он обязан предоставить временно отданный ему опытный образец в любое время, если на то будет необходимость.

Моисеев пожевал губами.

– Я его заверил, что мы сделаем все, чтобы сохранить сознание его дочери. Конечно, от нас тут зависит далеко не все.

– Я понимаю, – кивнул Хома.

– После того, как вы выполните все необходимые действия, приедет наша машина и доставит Марию в больницу, где ей сделают трепанацию и передадут процессор вам. Вы – привезете его в лабораторию. Вопросы есть?

Хома постарался подавить бьющую его дрожь и крепко сжал кулаки на коленях, так чтобы декан не заметил.

– Почему именно я, Петр Иванович? Я всего лишь студент, а здесь требуется специалист высокого уровня.

Декан улыбнулся.

– Ну, во-первых, вы довольно способный студент. Способные частенько прогуливают занятия, в отличие от посредственных. Вы пишите диплом по квантовым компьютерам, на основе которых сконструирован процессор. И потом – об этом, по словам Верворвцева, попросила Мария. Девушка вам доверяет, она не хочет, чтобы ее сознанием или, если так можно выразиться, душой занимался кто-то совсем посторонний.