Не дожидаясь продолжения, я шагнул на полянку, аккурат за спиной Пырея и хрястнул его по голове дубиной. Соизмеряя силу удара. Хватит с меня прежнего опыта. Пусть сами разбираются, кому и за что срок мотать. Хотел еще улыбнуться ободряюще спасенному купцу, но тот вытаращил глаза, побагровел, засипел и свалился под колеса телеги, явно без сознания.

Оглянулся на остальных, но и разбойники, и уцелевшие охранники, с зазорной прытью, дружно бросились наутек. Да что ж такое-то, ё-моё?! В первый раз меня за чудище лесное приняли, а теперь в чем дело? Побриться забыл? Ладно, учтем уроки прошлого и займемся спасением главного персонажа. Ели удастся к нему в доверие втереться, остальное само приложится.

* * *

Я опустился на корточки рядом с купцом, намереваясь привести его в чувство народным способом. В смысле — похлопав по щекам. Уже и руку протянул, как вспомнил, что в истории были эпохи, когда подобная фамильярность считалась самым большим оскорблением, а нанесенная обида смывалась только кровью наглеца.

Фу, даже вспотел!.. Только этого мне не хватало.

Аккуратно взял Круглея за плечи и чуть-чуть встряхнул.

Помогло. Купец открыл глаза и уставился куда-то, мне за спину.

— Я в Аду? — поинтересовался негромко. — Неужто и впрямь ничего лучшего не заслужил? Господи, спаси и помилуй мою грешную душу.

Вообще-то, мне доводилось встречать версию о том, что Земля является адом какой-то иной, более благополучной цивилизации. То ли тюрьмой, то ли колонией, по типу Австралии... когда Великобритания еще могла себе такую роскошь позволить. Но, вряд ли купец ждал от меня подобного ответа. Да и понимал я его с трудом, не так как Марусю. Из чего следовало, что и Круглей мои слова тоже может истолковать превратно. Поэтому я дипломатично промолчал, а в ответ на заданный вопрос всего лишь, едва заметно, отрицательно помотал головой.

Смешно. Я-то давно позабыл о шкуре, наброшенной на спину, а как оказалось, именно с нее и не сводил глаз полуживой купец. Вернее, с медвежьей морды, устроившейся у меня на левом плече.

Представив себе со стороны эту картинку, я искренне посочувствовал бедняге Круглею. Еще бы!.. Очнувшись, увидеть перед собой монстра, у которого на плечах две головы — человеческая и медвежья! А особенно, как я понял, впечатлили купца стеклянные глаза. Потому как сама звериная шкура не могла быть ему в диковину, пусть и не совсем привычного окраса.

Я улыбнулся, насмешливо щелкнул медвежью башку по носу, а потом небрежно забросил скалящуюся пасть за спину.

— О, как… — облегченно вздохнул купец. — Шлем… А я уж было подумал…

Я еще раз улыбнулся.

— Молчишь-то чего? Немой? — мимоходом поинтересовался Круглей, пытаясь встать на ноги. Пришлось помочь.

— Говорить… плохо… — и на всякий случай, завершил тираду совершенно по киношному. — Мало-мало…

— Издалека, стало быть, пришел… — прибавилось осмысленности во взгляде купца. — То-то я гляжу, чудной ты… и шкура — тоже… белая. Но, все равно, спасибо тебе, добрый молодец. В долгу не останусь. На том слово купеческое имеешь.

Видимо он все еще не пришел в себя, поскольку огляделся и в недоумении спросил:

— А где, людишки-то? Неужели все как один полегли?

Я хотел было объяснить, что видел, пытаясь подобрать для этого самые простые слова, но обошлось без моего участия.

Кусты на опушке затрещали, и из лесу выбрались два уцелевших обозника.

— Жив, хозяин? — заторопились к купцу.

— Где вас черти… — Круглей зыркнул на меня и поперхнулся, — носили?

— Так, когда он, — воин постарше, кряжистый, хмурый и горбоносый, тоже кивнул на меня, — уложил атамана, оставшиеся разбойники наутек бросились. Ну и мы, с Кузьмой, следом… чтобы добить, значит.