– Ты больной? – выдала я, сама обалдев от собственной грубости.

– Строго говоря, в мире нет здоровых людей, – парировал Порш и подмигнул.

– Накорми ее, – приказал Габриэль вышел из кухни.

Я уставилась на закрывающуюся за ним дверь.

– Что ж… прости, если нагрубила. Может, здесь есть холодильник? Я могла бы сама… сделать себе бутерброд.

– Нет, мастер имел в виду другое, – подмигнул Порш. Он указал мне на высокий барный стул. – У тебя голова не кружится?

Я покорно опустилась на стул, прислушиваясь к себе.

– Немного.

– Это стресс!

Порш включил горелку. У меня зарябило в глазах: словно жонглер, он принялся доставать продукты из большого холодильника.

– Слушай, а мы можем здесь готовить?

– Нууу… и да, и нет, – уклончиво ответил Порш и зачерпнул столовой ложкой из перламутровой банки белую пасту.

В ответ на мой вопросительный взгляд пояснил:

– Кокосовое масло.

Далее он всыпал в раскаленное масло немного риса, за ним понеслись специи, за которыми мне уже было не уследить, влил крутого кипятка из большого медного чайника. В кастрюльку летели креветки, кинза, помидорки черри, грибы, какая-то паста.

Мне оставалось только хлопать глазами.

– Том ям! Варю тебе тайский супчик, острое любишь? – весело прокомментировал Порш.

Дав супу побулькать несколько минут, он налил его в глубокую тарелку, добавив из бутылочки что-то белесое.

– Сливки? – уточнила я.

– Кокосовое молоко, но можно и сливок бахнуть, если остро, – пододвинул Порш ко мне тарелку.

– Спасибо, – пробормотала я, сглатывая обильную слюну.

Первая ложка обожгла немного гортань и вызвала у меня приступ, похожий на припадок – припадок от удовольствия. Рот будто наполнился фейерверками, чем-то одновременно острым и сладким, густым и жидким, морским и фруктовым.

– Мммм, – я закатила глаза.

– Я рад, что смог угодить, – сказал Порш и принялся приводить кухню в порядок.

Никогда раньше мне не давали такой острой пищи. Аглая строго следила за тем, чтобы вся еда в доме была выдержана в средних тонах. Пюре не жидкое и не в комочках, мясо тающее, тушеное, с парой шариков перца и лавровым листом, мятный соус, грибные сливочные подливки. Супчик Порша был сродни поездке в Африку на слоне из заснеженной Исландии.

– Хочешь, покажу настоящее волшебство? – предложил Порш.

– А можно?

– Нет, конечно, но мы же тут одни, – подмигнул он и щелкнул пальцами.

На потолке столовой появились маленькие светлячки. Они начали кружиться, создавая замысловатый узор.

– Красиво… – прошептала я, прихлебывая суп. Внезапно светлячки беспорядочно засуетились, закружившись на месте, и исчезли.

Порш вздохнул:

– Ну, я еще не до конца разобрался, как это работает.

– Что именно?

– Иллюзия.

Раскрасневшись, я словно опьянела. Доев суп, откинулась на спинку стула.

– Фууух, жарко. Тут нет окна?

Порш, понимающе кивнув, подошел к дальней стене, возле которой стояли коробки с посудой и раскрутил рольставню.

Вместе с солнечным светом на стекле открылся странного вида витраж. На нем была изображена девушка с голубоватой косой в руках, а у ее ног лежали две отрубленные головы. Капли крови, обрамляющие витраж, казались настоящими и придавали сюжету устрашающую ауру.

– Вроде тут не было такого, – побелевшими губами сказал Порш.

– Да… странновато, – промямлила я, но затем решила приободрить парнишку. – Спасибо, Порш, за суп! Люди в этой школе добры ко мне. Я слышала, что в частных школах бывают проблемы у новых учеников.

– Так и есть. Просто никто в здравом уме не будет… – Порш не успел договорить.

Из коридора послышались тяжелые шаги. Порш, округлив глаза, прикрыл ставню так, что в кухне снова воцарился полумрак. Скинув грязную тарелку в бак с мусором, он схватил меня за руку и потащил через едва заметную дверь в кладовое помещение.