Девушка беспокойно покосилась на дверь.

– Я одна, – сказала мадам Бунуоль, – стыдиться тебе некого. Эх ты! Ну, если хочешь, я отвернусь.

Мадам Бунуоль смотрела в стену и покусывала губу, пока женщина полутора месяцев от роду шуршала одеждой. По наступившей тишине врач поняла, что можно поворачиваться. Девушка стояла, скрестив руки на груди, словно в холодной деревенской бане, как будто не было двадцати восьми градусов в тени.

– Ложись, – сказала мадам Бунуоль и усмехнулась – не то нечаянно, не то нарочно. Она пристально, с интересом рассматривала обнаженную Жанет. Да, эта девушка достойна любви. Лежит, а сама в сторону смотрит. Мадам Бунуоль едва коснулась ладонью щеки девушки. И застыла на месте, представляя что-то… Минуту спустя она встряхнула красивыми пышными кудрями и начала осмотр.

Потом девушка, сопя, одевалась (о боже, зачем ей понадобилось надевать бюстгальтер в такую жару!), неловко путаясь в тонком белье, а мадам Бунуоль делала пометки в своем рабочем блокноте. Иногда она бросала быстрые взгляды на полуодетую жертву страсти и тихонько вздыхала.

– Деньги за осмотр при вас? – спросила она, нервно подергивая лицом.

– Да, конечно, – ожила девушка, – сколько?

Мадам Бунуоль назвала сумму.

– Когда мне прийти? – спросила девушка, застегивая последнюю пуговицу.

– Зачем?

– Но ведь я пришла, чтобы избавиться от ребенка, – удивилась Жанет.

– Не торопитесь, милочка, все в вашей жизни может измениться, поверьте мне, – вдруг нежно сказала мадам Бунуоль. – А впрочем, не знаю, не знаю. Конечно, это ваше дело. Не мое. Не мое, – повторила она после некоторой паузы. – Приходите четырнадцатого. Или нет, лучше на следующей неделе, семнадцатого. Обещают, что жара спадет, вам будет легче перенести это.

– До свидания, – сказала девушка, – значит, до понедельника?

– Дверь не забудьте захлопнуть, слышите?

Девушка почему-то медлила. Что-то заставляло ее стоять на месте и смотреть на мадам Бунуоль.

– Ну, идите, идите, Жанет, – замахала на нее женщина. – Сейчас приму ванну, чего желаю и вам. Что еще? В следующий раз применяйте, пожалуйста, таблетки. Могу вам дать.

– Спасибо, у меня есть, – улыбнулась девушка.

– Сейчас-то, как раз, они вам не нужны. А вообще, всегда носите с собой. Ну…счастливо.

Мадам Бунуоль долго сидела за своим рабочим столом, курила, щурилась от дыма. Думала о своем. Совсем расстегнулась, обмахиваясь журналом. Потом решительно сняла трубку и набрала номер.

Это Харрисонбург? Будьте добры, позовите профессора Поля. Что? У вас их два? Того, который на историческом факультете. Ну, конечно, француз! Что? Это Медиссон юниверсити? Так бы сразу и сказали! Извините.

Она набрала номер еще раз.

– Это Медиссон юниверсити? Будьте добры, попросите Поля Бунуоля. На занятиях? Передайте, что ему звонили из Парижа. Как это кто? Его жена! Как это, по какому вопросу? А какое вам дело?

Примерно через час в квартире мадам Бунуоль, которая уже успела принять ванну, зазвонил телефон.

– Алло! Я тебя хорошо слышу. Зачем звонила? Я хотела тебе сказать…я хочу тебе сказать, Поль…что ты забыл взять бритву. Что значит «не в лесу»? Ты так рассеян, что можешь просто не обращать внимания на собственную физиономию. Уже купил? Японскую? Да, у меня все в порядке, конечно. И сын здоров, звонил позавчера. Да, только поэтому и звонила. Не могу же я допустить, чтобы мой муж был посмешищем! Подумать только! И как это ты умудряешься со своей неряшливостью романы крутить? Да ничего я не имею в виду. Да, конечно, ты почти святой. И правда, Поль, кому ты нужен кроме меня и Антуана? Ты же совсем старый. Ну ладно, ладно, пока. Звони почаще. Что? Ах, вот как, ты еще и смеешь говорить мне, что я тебя незаслуженно обвиняю? А ты знаешь, зачем я тебе на самом деле позвонила? Чтобы сказать, что ты негодяй. Вот так. Аргументы? Ты помнишь хрупкую девочку из кафе на углу? Молчишь? Между прочим, она приходила ко мне, чтобы избавиться от твоего ребенка. Сегодня. Нет, я в здравом уме. Я до сих пор практикующий врач, а жизнь подносит иногда сногсшибательные сюрпризы, Поль. Опять молчишь. Что ж, давай помолчим вместе.