Боковой люк стоявшего на обочине БМП приоткрылся, и голос старшего наряда капитана Семёнова донёс до постового радостную весть:

– Давай в машину, Лёха тебя сменит.

Лёха, большой грузный сержант, незамедлительно появился в проёме люка. Поправил пока ещё сухой дождевик и махнул товарищу рукой. Мол – иди, давай. А сам не спеша направился к шлагбауму.

Ещё минуту назад, казалось, что, услышав такие слова, постовой с разбегу бросится к военному «Уралу» – каптёрке, сбросит с себя тяжеленный дождевик, сменит промокшие ботинки на сухую обувь и наконец «нырнёт» в тёплое нутро БМП. Но вот ведь какова человеческая натура! Стоит только увидеть, что вот оно, то, о чём ты мечтал целых четыре часа, стоя под дождём, и ради чего готов был бежать что есть сил к закамуфлированному грузовику, свершилось – ан нет. Теперь можно не спеша, точно так же, как и приближающийся Лёха, откинув надоедливый капюшон назад, лихо хлопнув по ладони товарища, смачно сплюнув и всем видом показав, что тебе сам чёрт не брат, вразвалочку дойти до «Урала». И, махнув ещё раз вновь заступившему постовому, потянуть ручку дверцы вниз и войти в каптёрку степенно – так, словно и не мечтал об этом последние четыре часа.

Движение по дороге мимо блокпоста было не таким насыщенным, как на главных магистралях, ведущих к другим городам. Здесь проезжали в основном жители отдалённых деревень, почти полупустых и заброшенных. И поэтому блокпост поставили как бы авансом. На блокпостах дежурили бойцы внутренних войск, а на КПП и СКП местный ОМОН и представители специальных санитарно-эпидемиологических бригад. Пока в СКП дежурили в основном три – четыре медика. И лишь в очагах эпидемии медленно, но, как говорится, уверенно возникающих по всей стране, дежурил полный штат с соответствующим медицинским оборудованием.

Областной центр в зону карантина не входил. Пока. Поскольку граница закрытия проходила по одним только медикам известным параметрам, но принцип действия в кризисных ситуациях «лучше сейчас перебдеть, чем потом перебздеть» никто не отменял – и посты, СКП и КПП спешно расставляли по всей области. Приказ перекрыть всё, даже лесные тропы исполнялся добросовестно, хотя в этой российской глубинке вряд ли можно было учесть все направления перемещения граждан. Без документа о прохождении обсервации[10] никто права передвигаться по дорогам не имел. Но ведь в России не зря говорят: «Закон – что дышло, куда повернёшь – туда и вышло!» За всеми «народными тропами» не уследишь. Однако власти, напуганные масштабами и скоростью распространения смертельной заразы, старались.

Стало совсем светло. Дождь, к великой радости постовых, закончился.

– Повезло Лёхе, – подумал ночной дежурный, спускаясь по лесенке из «Урала». Он был уже переодет. Дождевик и промокшая обувь отданы старшему сержанту – «начальнику» каптёрки.

Возле шлагбаума уже стояло трое бойцов, и Лёха – сержант, широко жестикулируя, что-то им рассказывал.

– У меня кореш служит в «инженерных» в Кемеровской области, так вот их направляют в одну из тамошних карантинных зон минировать просёлочные дороги. Не дай бог, у нас такое начнётся – это сколько ж народу подорвётся, бедолаги, – сокрушённо качая головой и совсем по-детски вздыхая, произнёс широкоплечий боец.

– А пусть не лезут. Сапёры ж табличек кругом понатыкают с предупреждениями, – ответил ему коренастый смуглый паренёк.

– На заборе тоже написано было, – как-то горько усмехнулся Лёха.

– И всё же так надо, – добавил, вздохнув, третий постовой, поправив на груди автомат.

– И откуда взялась-то зараза эта? – выругавшись, то ли спросил, то ли констатировал коренастый.