Это был обычный рабочий зал, с которого еще не так давно спилили последние станки и растащили их на металл. Никаких столов и стульев. У стенки стояли наблюдатели. Те же, кто собрался говорить, чуть впереди. Всего – человек десять. И все при оружии.

– Начинаем, рты на замок, и включаем слушалки, – распорядился стоящий в центре Налим.

«Ренегаты» притихли.

– Итак, на повестке дня дело Фимки Столичного. Все мы хорошо помним злодеяния бывшего бугра и его косяки перед братвой. Крысятничество, вранье, сдача имущества и многое другое.

Люди начинали оживать, бранить «подсудимого», скалиться.

– Но крайним делом было убийство нашего кореша – Лени Смелого. Фимка кинул своего же пацана в аномалии и пригрел хабар. Такое, как водится, не прощается.

Дружки Смелого начали выкрикивать неодобрительные фразы.

– Однако на защиту петушонка старшие прислали человечка. Посланник больших воров требует передать Столичного ему, чтобы там, – Налим указал пальцем вверх, – на Большой земле, старшие решили судьбу этой крысы.

И вот сейчас поднялась настоящая буря. Ненавистные взгляды бандитов устремились на Виктора, посыпались ругательства и даже угрозы. Вперед подался бугай в кожанке и с вызовом заявил:

– Че мне ваши старшие? А они хоть раз на пузе меж аномалиями ползали? Хабар хоть раз через границу переправляли, харчи дешманские с голодухи жрали? Накласть я на их мнение хотел! Ленька Смелый – кент мой по жизни был, и пока, суку, Столичного не повесим, не успокоюсь!

Толпа поддержала его одобрительными репликами.

– Братва, ваша правда – оно все так, – заявил Виктор, сделав шаг вперед. – И харчей дешманских они не хавают, и на пузе в грязи не ползают. Но закон есть закон. Или вы забыли, кто вам стволы через границу переправляет? Или кто солдафонам процент изрядный платит, чтобы вас ненароком не прикрыли? Базару ноль, Фимка – сука, и с него за Периметром спросят. Так будь добр, отойди в сторонку. Пусть старшие решат, как его наказать.

– Ты как, фуфел, со мной разговариваешь? – ощетинился парень. – Пальцы гнешь, авторитетами прикрываешься, а сам-то ты кто такой вообще?

– Если тут кто и фуфел, то ты, – спокойным тоном отрезал Виктор. – Быкуешь без меры, а истину понять никак не хочешь. Не забывай, что ворами, помимо всего прочего, еще поставки харчей в Зону организовываются. Одно их слово, и жрать вам нечего станет. Ты пойми, сраться с ними – не в ваших интересах.

Напряжение нарастало. Знахарь отступил назад и положил руку на приклад автомата. Налим тоже напрягся. Толпа вновь взорвалась недовольными возгласами. На этот раз стороны разделились на два лагеря; одни за то, чтобы прикончить Фимку Столичного здесь и сейчас, другие – чтобы передать его на Большую землю. По мере того, как отчаянно стороны пытались убедить друг друга, следовало ожидать, что закончится все не очень складно.

Больше всех негодовал выскочка, нарывавшийся на конфликт с Виктором.

– Слышь, ты, олень. Ты че, меня своими братками на понт взять решил? Я вообще не понимаю, чего мы под них гнемся. Хабар через Зону гоним. Давно бы уже на себя работать стали.

В наступившей суматохе стало тяжело разобрать, кто кому и что говорит. Однако Виктор заметил, что интересы клана для некоторых из присутствующих все-таки стояли выше, чем честь и достоинство одного-двух корешей.

– Жиган, дуру не гони, о братве подумай. Нам с ворами тягаться не по плечу.

Но борзый Жиган не отступал и продолжал гнуть свою линию:

– Я сказал, Столичного сам кончать буду. У меня на него есть права, а у этих гомиков – нет. Бугор, заканчивай цирк.

– Твои права тут никому не интересны. Слышишь людей? Ты свои интересы выше интересов братвы ставишь? Разве так дела делаются?