на глазах.
А если трудно вдруг кому-то стало,
Никто не остается в стороне.
Как в бой. Бок обок – горе отступало,
Как отступала вражья сила на войне.
И вот среди таких людей
Нам предстоит прожить три года.
Мы знаем, что внешне станем грубей
От лютой северной погоды.
Но все же душу не остудят
Северные, злые холода;
С душой мы будем относиться к людям
И знаем: будет так всегда.
Сентябрь 1977 г.
Но вот над « i» поставлены все точки…
Но вот над « i» поставлены все точки,
И мы расстались навсегда с тобой.
Не получил я от тебя ни строчки, —
Так видно предназначено судьбой.
Себя заставил о тебе забыть.
И стал ухаживать за девушкой другой.
Но странно. Все ж не смог ее я полюбить,
Ведь сердце было занято тобой.
Я заставлял себя мечтать о счастье
И даже в полусне встречался с ней;
Но как назло, все чаще
Тебя во сне я называл своей.
И был простой всему финал:
Конечно, с нею мы расстались.
Ее твоим я именем назвал,
Когда мы с нею целовались.
Сентябрь 1977 г.
После работы
(отдых)
Разожгли геологи костер
И ужинать все сели…
Вокруг их был простор;
Но вот все выпили и съели…
Костер уж начал потухать,
Но не хотелось еще спать.
Подбросили в огонь дровишек и сидели.
Но вот один принес гитару,
Все песню неспеша запели,
А уж потом подали жару.
Пол ночи гитара не смолкала,
Пол ночи пели: не хотелось спать.
Гитара петь уже устала —
Геологи же не хотели замолкать…
Вот говорят: геологи – бродяги.
Что ж. Правда. Нынче здесь, а завтра там.
Но спутница всегда одна – гитара, —
Нельзя без шуток и гитары нам.
1977 г.
На буровой
А все же интересная работа у буровика.
Работает станок, гудят моторы.
Стоит бурильщик у станка,
Внимательно следит, руда ведь скоро.
И как ее пройдут, как вынут керн,
Все отразиться на месторожденье.
Прогноз геологов, быть может, верн
И это подтвердить должно буренье.
А если буровик вдруг ошибется,
Пропустит рудный интервал,
То заново бурить ему придется,
Чтоб керн на рудной зоне он достал.
Когда ж руду не смогут отыскать,
То скажут, что месторождения здесь нет;
И значит, шахт не надо открывать.
Буровики лишь могут дать такой ответ.
сентябрь 1977 г
О буровиках
Буровик – это тоже геолог,
Только техника у него мощней.
Ему также простор очень дорог
И романтики нету родней.
Говорят, – геолог работяга,
Вечно бродит где-то с рюкзаком.
По ночам же он, бродяга,
У костра спит мертвым сном.
Что ж. Буровики скитаются не меньше,
Только с ними техника всегда.
Могут месяц, два стоять на месте,
А пробурят скважину, и вновь айда.
С точки на точку везут буровую
И от людей, иногда, и жилья.
Вдаль занесет их, бывает, такую,
Что кажется: кончилась наша Земля.
Собравшись же вместе после работы
Поют, веселятся вдали вот такой,
Но все ж вспоминают, что где-то и кто-то
Всегда с нетерпением ждет их домой.
сентябрь 1977 г.
Тоска в душе
Когда я уезжал домой,
То подал руку на прощанье.
Она сказала: “– До свиданья», —
И попросила адрес мой.
Я дал ей адрес и пообещал,
Что как приеду, сразу напишу,
Поскольку только мыслями о ней дышу…
Приехал. Написал. Потом еще не раз писал —
Никто ответа не прислал.
Когда же понял, что не будет мне ответа
На все те письма, что я ей писал,
И из друзей никто не передал
Мне от нее ни одного привета,
Я написал последнее письмо.
– Прощай, родная, и прости,
Но видно, наши разошлись пути, —
Так было кончено оно…
Как это было все давно.
Что ж. Думал быстро я ее забуду,
Вновь встречу девушку и стану с ней мечтать,
Опять любить и по ночам вздыхать,
А ту, с которой мы расстались, позабуду.
Но вышло все немного по-другому:
Я встретил девушку, казалось, полюбил,
О прошлой девушке как – будто позабыл,
Но что-то все же было по-иному…
Не верил почему-то сердцу молодому.
Да, мы гуляли часто с ней,