Они отправились на кухню, и Эдуард сел за стол.

– Ну, доченька, рассказывай, что нового?

– Да всё хорошо, в принципе…

Девушка вдруг замолкла, заметив разбитые костяшки отца.

– Пап… – её голос задрожал, – да у тебя кровь!

Мужчина ругнулся про себя и попытался спрятать рану.

– Ох!

Девушка достала аптечку и начала обрабатывать его руку.

– Ай!

– Терпи… Конечно, щипать будет! – строгим тоном проговорила девушка. – Нечего было зеркало бить! Ты же знаешь, что пока не найдёшь новую работу, мы должны экономить. Так что теперь будем без зеркала… И отопления. И еда скоро закончится!

– Прости, солнышко… Я не совладал с гневом.

– Папа, я так понимаю, это ты про…

– Да-да. Про это.

– Ох, папочка… – она обняла Эдуарда, – всё будет хорошо! Ты прости, что накричала.

– Ничего, – он погладил её по спине, – я тебя понимаю.

Спустя время девушка стояла у плиты и что-то готовила. Приятный аромат наполнял помещение.

– Алиса, а зачем мне тут сидеть? Мне уже пора начать работать…

– Никаких «работать», молодой человек! – торжественно сказала она и повернулась к мужчине с тарелкой в руке. – Пока всё не съедите, – я Вас не отпущу!

– Оу… Алиса… Мне, конечно, очень приятно… Но я, пожалуй, не голоден.

– Что? – девушка не ожидала такого ответа.

– Понимаешь… Я не хочу… Ты не подумай, дело не в тебе и не в еде… Просто я не хочу, как бы это вкусно ни было!

– Папочка, ты нормально не ешь уже две недели! Прошу, поешь. Тебе нужны силы, чтобы работать!

– Алиса, я же сказ…

– Вот! – она немного взяла на вилку, улыбнулась и попыталась покормить отца. – Хотя бы немножко!

Мужчина подорвался со стула.

– Я СКАЗАЛ: «НЕТ»!

Алиса резко отшатнулась на полшага от отца. На секунду ей показалось, что от крика отца развалится дом. В повисшей скверной тишине они долго, мучительно долго смотрели друг другу в глаза. Рука девушки разжалась, и вилка с грохотом упала на пол. Так же, как и её настроение. Алиса еле сдерживала слёзы.

– Прости… – мужчина заикнулся, – П-п-прости, я не хотел. Мне… Мне надо работать.

Эдуард стушевался и поспешно сбежал из кухни.

Он направился в свой кабинет. Помещение было не очень большое, но посередине стоял довольно длинный стол, на котором были расположены разные колбы, бюретки, пипетки и прочая посуда.

В колбах находились различные жидкости, а на их этикетках – разные метки. Также на столе лежали вразнобой различные бумаги с записями и расчётами, таблетки, шприцы.

В углу – шкаф до самого потолка, а в противоположном – клетка, внутри которой на мягкой подушке лежала овчарка.

Собака выглядела болезненной и весьма чахлой: она скулила и плевалась густой алой жидкостью.

– Ох, Роза… – он мягко потрепал животное по холке. – Потерпи ещё немного. Я почти закончил. – Эдуард подошёл к столу.

Стопки пыльных бумаг, словно кривые зеркала его творческого процесса, одна за другой притягивали к себе его судорожно мечущиеся взгляды.

Руки его двигались беспорядочно, искривляясь от напряжения и усилий. Он отыскивал и брал колбы, словно алхимик, смешивая их содержимое друг с другом, будто создавал ведьминские зелья.

Периодически выкрикивая ругательства, он продолжал записывать обрывочные мысли, словно пытаясь захватить и удержать тот хоровод идей, который летел через его сознание.

Проходили часы, дни и целые недели – огромное количество времени, бесчисленных проб и ошибок.

В один из таких дней это всё же случилось.

Безупречная, сверкающая алая жидкость, созданная искусными руками и явившая собой его бесконечную настойчивость и непоколебимую веру в успех, была готова.

– Наконец-то! – он подошёл к клетке и открыл её. – Роза, сейчас тебе станет легче!