– А сама представь, живут они в одних и тех же коридорах, вокруг знакомые лица, все те же комнаты, а сюда входят – свет, деревья, зелень. Почти открытое пространство. Отличное место для отдыха… было…

– И потом все рухнуло… – нахмурилась девушка.

– Да, это было жуткое событие для них. Отрезало огромный отсек, где они выращивали пищу. Но что-то мне начинает казаться, что тут не было людей…

– Это почему же? – Дженни с удивлением повернула голову к Егору.

– Большой коллектив не мог так просто взять и исчезнуть. Остались бы следы, какие-то вещи, знаешь, когда приходишь в дом, никого нет, но понимаешь, что тут живут люди, просто они вышли ненадолго. На столе книги, на кухне посуда, комод с продуктами, в спальне незаправленная кровать, какие-то личные мелочи на полках, расческа с застрявшим волосом, треснувшая, но не выкинутая любимая чашка. А тут какое-то все неживое…

– Ты думаешь, здесь никто не жил?

– Не знаю. Если тут и был кто-то… Это мог быть обслуживающий персонал, ждущий наплыва спасаемых, но люди из-за начала войны так и не добрались сюда. А потом они закрылись от всех. Это могло бы объяснить, почему не занялись спасением оранжереи, просто не было людей.

– Я бы не хотела, чтобы твое предположение оправдалось… – тихо произнесла Дженни и вдруг рванулась вперед. – Ой, что это?

Рядом с дорожкой лежала на боку металлическая ржавая от старости тачка. Обычная тачка, с одним колесом и двумя длинными ручками. Металл изъела коррозия, краска давно облезла и осыпалась.

– А ты говорил, здесь не было людей! – обрадовалась Дженни.

Егор молча обошел находку и посветил в грузовой короб, потом нагнулся и поднял короткую толстую палку с утолщениями с обеих концов.

– А это что? – сразу заметила его действия Дженни.

Егор поморщился.

– Это кость… – он приложил ее к ноге, примеряя. – Бедренная кость, человеческая.

– Ее везли в тачке? – испуганно произнесла Дженни. – Они что, канибаллы?

Егор бросил кость на землю.

– Пойдем, до дальней стены уже недалеко, вон что-то большое уже виднеется.

«Чем-то большим» оказался огромный металлический чан, скорее даже цистерна, толстенный цилиндр стоящий вертикально. По боку наверх вела лесенка из наваренных толстых дуг. Над чаном торчала теряющаяся во мраке стрела подъемного устройства.

– Они делали здесь удобрения, – решила Дженни. – Это вместо компостной ямы. Загружали туда ботву, опавшие листья, отходы с кухни…

– Или биореактор, для переработки трупов… – выдал более мрачную версию Егор. – Хоронить тут негде, тела пускали на компост. Вон и стол стоит для разделки.

Он указал рукой на стоявший поодаль верстак с дисковым ножовочным полотном посреди стола и электромотором снизу.

– Не может быть такого, люди не могли опуститься до этого! – возмутилась Дженни.

– И человеческой ноги в тачке тоже быть не должно, – спокойно возразил Егор. – Мне все это нравится не больше твоего, но если человек умирал, для оставшихся вполне естественно было бы использовать тело для выживания остальных.

– То есть съесть? – воскликнула Дженни.

– То есть измельчить и пустить на подкормку растений, – поправил ее Егор. – Из праха мы вышли, в прах возвращаемся…

– Но… но… – Дженни бродила туда-сюда, собираясь с мыслями. – Получается, они все время тут хоронили погибших, пока оранжерея работала.

– Да, и у них была высокая смертность… – Егор вытащил из стола и заглянул в ящик верстака, высыпав из него на столешницу целую груду золотых колец, серег, зубных коронок, дорогих часов. – Понять бы почему…

– Это… это с мертвых? – ужаснулась Дженни, прикрыв лицо бронированной перчаткой.

Она чуть не хлопнула себя по губам броней, но вовремя спохватилась.