по краю по грани по острию
минер устрашился бы даже
чтоб не попасться
попасть чтоб в струю
жизнь не придумаешь гаже
дороги не сыщешь честняга
прямой
есть много и всяких моралей
правда любая бывает кривой
извлекают ее по спирали
«ВЫ «отрывались» от Союза «навсегда»…»
90/26
ВЫ «отрывались» от Союза «навсегда»,
а МЫ врастали в Родину навечно,
ВАС вон гнала всеобщая беда,
наваливаясь НАМ на плечи.
ВАС удручала «Раши» чехарда,
НАС исцеляла Русь,
сперва калеча.
ВАМ снилось, что конвой
всех вновь вернет сюда,
МЫ строй в стране явили
человечий.
ВЫ ринулись кэш хапать из пруда,
НАМ про бабло толкать
файннэншевые речи,
а МЫ воткнулись в телек до утра,
итоги выборов кляня
простосердечно…
«Из пластилина наши души…»
60/26
Из пластилина наши души
нас время пальцами берет
и лепит ловко ноздри уши
язык и губы зубы рот
захочет и глаза закроет
заклеит липкой из бумаг и без ума от тьмы норою
своею заживем впотьмах
или как кукольник за ширмой
на лицах счастье смастерит
засветимся улыбкой жирной
на весь сусальный материк
нам время вылепит и совесть
и правду на один манер
и так душою успокоясь
с друг друга будем
брать пример
«Кто скажет нам, что это было…»
90/27
Кто скажет нам, что это было,
и было ль, о мудрый Господь,
за именем, что носила
всем неподвластная плоть?
Чья магия утаила
тайну тысячи лет,
кто здешний окажет милость
и разгадает секрет?
О чем душа истомилась
теряя свой вес пера?
Символы чистой силы
расшифровать пора.
А может сном это было?
Нет памяти у телес.
Как жизнь нас по краю водила,
кто поведает – бес?
«Запрограммированный как компьютер…»
60/27
Запрограммированный как компьютер
ты всегда всем доволен
даже своим недовольством
предусмотренным другими
посмотри на себя массовый человек
образца двадцатого века
нет ничего легче заставить тебя
сделать предрешенный кем-то выбор
или придумывать веские оправдания
своему повиновению любым приказам
нет ничего проще
раскрутить твои мирные руки так
чтобы они потянулись к автомату
а не к серпу и молоту
ты ты это ты
когда придет приказ убивать
таких же как и ты сам
ты назовешь их врагами родины
и будешь стрелять стрелять и стрелять
по цели… а целью могут оказаться
чисто случайно и дети
чужие дети твои дети
дети ни в чем не виноваты
а может быть виновны
слепо веря
что их любят отцы?
После обстрела Белграда
90/28
Защита прав
сильна умением
построить страны в один ряд,
по степени повиновения
определять размер наград,
а тех, кто выбился из строя
демокра… точечно бомбить.
Кровь же невинных –
то пустое –
простое право слабого
не жить.
1999
«Две ненависти есть…»
60/28
Две ненависти есть
одна – слепая
в чем бед исток не видит
и не знает
ломая и стреляя и взрывая
она причины зла не разрушает
и есть другая
превратит в золу тот корень зла
была бы лишь бумага
она придет
и пригвоздит к столу
для созидания «Архипелага»
«Как хорошо политиком служить…»
90/29
Как хорошо политиком служить —
бумаги ворошить и не тужить,
что там случится
после подписи твоей
с кем-то из этих, из толпы,
из тех людей,
которых миллионы там и тут,
которые туда-сюда снуют
и слезно хнычут,
что-то просят и галдят
который год уже подряд…
Как хорошо по протоколу и в прикиде
сидеть за чашкой чая где-то в МИДе,
и знать, что никакой на свете «град»
сюда не поднесет тебе снаряд.
«Нет не с любым умершим рухнет век…»
Бенедикту Сарнову
60/29
Нет не с любым умершим рухнет век
и прошлым станет целая эпоха
так вышло когда умер человек,
с руками палача и маской бога
он умер, и восстала из могил
расстрелянная по его приказам правда
к своим как и к чужим
он беспощаден был
и знал что будет беспощадным к нему
завтра
он умер и с собою потащил
в могилу сотни новых трупов
метались милицейские плащи
хрипел, стонал и выл с толпою рупор