«Заснуть вряд ли удастся. Грядёт целое полчище таких кошмарных ночей… Сдаваться нельзя. Особенно сейчас, когда появилась надежда».

Тишину утра разорвал телефонный звонок: взволнованным голосом Гриша сообщил, что с Варварой Сергеевной «что-то происходит». Наспех одевшись и собрав вещи дочери, профессор повёз её к бабушке. По дороге он вынужденно отвечал на вопросы малышки.

– А где мамочка? – В тонком голоске ребёнка отчётливо слышалась далеко не

детская тоска.

– Я отвёз маму на отдых, доченька. Она устала, и ей нужно больше отдыхать, —

ласково произнёс профессор, полуразвернувшись на водительском сиденье.

– Называй меня Киша. Я как она. Стану большая и увезу мамочку, чтобы она не

уставала. – Киша засопела и захлюпала носиком. – Хочу к маме!

– Скоро, моя хорошая, скоро. Подожди ещё немного. – Мужчина постарался не

реагировать на эмоции ребёнка и полностью сосредоточился на вождении.

Старенькая дребезжащая «копейка», давно требующая ремонта, очередной раз подпрыгнула и рухнула вниз. Скрежетнув глушителем об остатки асфальта, который когда-то покрывал загородную дорогу, она зарычала ещё громче.

Отдав дочь, мужчина помчался в лабораторию, выжимая остатки мощности из мотора: уже через полчаса он был на месте.

– Что такое? – Профессор ворвался в помещение. Натягивая на бегу медицинский

халат, он бросился к жене.

– Это началось в пять утра, – затараторил Гриша, запустив руки во взъерошенную

рыжую шевелюру. – Сильно подскочила мозговая активность. Там что-то происходит.

При внешнем осмотре Дмитрий не заметил никаких изменений: Варя лежала спокойно, глаза под закрытыми веками не двигались, дыхание оставалось ровным, а вот монитор пестрил многочисленными вспышками показаний, линия диаграммы металась то вверх, то вниз.

– Я к ней! – Решение быстро созрело в голове профессора.

– Что?! – испуганно выкрикнул Гриша и вскочил из-за рабочего стола.

– Помнишь, я объяснял тебе принцип параллельного подключения? Это нужно

сделать немедленно. – Тон Дмитрия Николаевича не терпел возражений. – Выведешь меня через час.

– Профессор, нет! – Парень мотал головой и чуть не плакал. – А вдруг что-то

пойдёт не так?

– Всё будет хорошо, вот увидишь. – Дмитрий подскочил к парнишке, схватил его за

плечи и встряхнул. – Я доверяю тебе.

Григорий сжал кулаки, его губы дрожали, но он отрывисто кивнул, собрав всю храбрость, что нашлась в его душе. Профессор разместился на кушетке, стоящей рядом с той, на которой лежала его жена, и ещё какое-то время разглядывал любимое лицо. Затем закрыл глаза.

***

Первое, что почувствовал профессор Раницкий, – тепло, мягкое и заботливое, как руки любимого человека. Это состояние длилось совсем недолго, должно быть, несколько секунд. А вот следом за ним пришла настоящая пытка: перед глазами замелькали цветовые всполохи, приводя сознание в замешательство. Всевозможные оттенки зелёного и голубого постепенно закручивались, переплетались и смешивались в адский калейдоскоп. Затем появились звуки! Оглушительные крики птиц, жужжание насекомых, рёв бурлящей воды обрушились на мужчину, и он порывисто замотал головой, стараясь избавиться от мучений. Но не тут-то было! Реальность всё больше давила на него, и профессор отчаянно закричал:

– Варя! Ва-а-аренька!

– Я здесь, родной.

Мелодичный, знакомый голос прервал царивший вокруг хаос, буквально сведя его на нет. Сердце мужчины дрогнуло от сладостного предвкушения. Глаза раскрылись, и Дмитрий понял, что стоит на поляне посреди леса: вековые исполинские дубы вокруг него тянули свои ветви к небу. Лоскуты неба, видимые сквозь переплетения крон, поражали глубокой синевой. Всё вокруг было пёстро-золотым. От толстой, узловатой коры деревьев в воздухе растекался аромат смолы. Между стволов замелькала фигура в белом, и через пару секунд Дмитрий увидел девушку. Она выглядела совсем молодо: струящееся платье украшало хрупкую фигурку, в волосах играли лучи света.