У Клауриса же вечер прошёл куда менее радужно. Он сидел в доме один и, пытаясь отвлечься от грустных мыслей, хотел почитать волшебную книжку из библиотеки Энихира, чтобы во сне увидеть сказку вместо кошмаров, но его единственный бирм улетел раньше времени гулять. Всем своим видом светлячок показал, как тошно смотреть на униженного жильца комнаты и, издевательски хмыкнув, унёс с собой из дома весь свет. В кромешной тьме Клаурису оставаться не хотелось, потому он открыл дверь и стал любоваться чудесной ночью. А ведь ночи в Гальдрахейме необыкновенные! С каждой точки этого волшебного мира небо покрывали миллиарды звёзд! Да таких больших и ярких, что они походили на россыпи драгоценных камней. Вокруг Гальдрахейма совсем близко кружило четыре спутника, гигантские очертания которых были больше самых высоких гор. Все вирфы знали, как близко к волшебной планете расположены спутники, казавшиеся в небе огромными серебристо-голубыми ёлочными шарами, но никто не пробовал до них долететь. Всё же расстояние даже для самых сильных крыльев было очень большим. Поговаривали, что на них живут лунные коты, но что они из себя представляют, никто не знал. Только Милистас частенько говорил о том, что когда-нибудь обязательно долетит до одной из лун и подружится с лунным котиком.

Само ночное небо даже без крупных бриллиантов звёзд представляло из себя поистине завораживающее зрелище! Туманные дымки разных цветов с кружащим водоворотом искрящейся звёздной пыли укутывали его, словно одеяло. В разное время года туманные дымки, затягивающие небо, были разных цветов. В самые жаркие месяцы туманность приобретала глубокие сиреневые и фиолетовые цвета. Сейчас, осенью, когда деревья побагровели, на небе уже проступили вкрапления синего тумана. Звёздной пыли в это время искрится больше всего, а звёзды кажутся крупнее. Подсвеченными алмазами висят они над Молочной горой и её окрестностями. Поздней осенью туманность становится синей и голубой, а зимой преобладают зелёные цвета. Весна же раскрашивает ночное небо красными и оранжевыми цветами. Именно поэтому вирфы стали называть весеннюю туманность небесным огнём.

Клаурис лёг на полу у двери, свесив голову за порог, и молча любовался сказочным видом над головой. Даже после всех неурядиц он мог замечать вокруг то прекрасное, что для других казалось само собой разумеющимся. Сегодня ночное небо было ещё красивее, чем обычно, так как из любой точки Гальдрахейма наблюдался звёздный дождь – будто искры от только что разорвавшейся хлопушки новогоднего фейерверка медленно рассыпались над головой бриллианты звёзд, оставляя за собой искрящиеся хвосты. Энихир, светящийся изнутри нежным светом снующих по библиотеке бирмов, под падающими звёздами выглядел особенно сказочно.

Альерта же не находила себе места. Она сердцем чувствовала всю боль и отчаяние друга и боялась, как бы тот ни решил расстаться с жизнью этой ночью. Уговорив маму отпустить её на всю ночь присматривать за убитым горем другом, она полетела к его домику, держа в голове план по возвращению достоинства товарища.

Трепет её крыльев за весёлым пением беззаботных сверчков погруженный в свои горькие раздумья альбинос услышал не сразу.

– Как жизнь? – подбадривающе спросила Альерта, зависнув в воздухе напротив свесившейся головы друга. – Эдак ты до утра ползти будешь до края. Разбиться решил, а? – улыбнулась она.

– И бросить своих друзей? Как я могу?

– Вот и умница! – одобрила девушка ход его мыслей.

– К тому же я должен доказать всем, как они ошибаются на счёт Рафура и семейства Милистаса. А уж ради этого стоит и дальше пожить.