Вообще-то сюжет фильма происходит в разгар зимы, но съемки в помещениях снимали сейчас. Сцена с участием Веерской была сыграна, но режиссер Сахаров не отпускал актеров и съемочную группу, он хотел кое-что изменить.

– Вот смотрите, – говорил Сахаров актеру, игравшему роль Тревиля, и тыкал пальцем в сценарий. – Тут написано, что Тревиль с интересом смотрит как на сцене кружится шут. А ты ПРОСТО смотришь на сцену. Понимаешь?

– Почему «просто»? – отвечал актер, игравший криминального авторитета Тревиля. – Я смотрю с интересом.

– Я не вижу в твоих глазах заинтересованности.

– А чего смотреть-то? Там же занавес.

– Ох, ну ты как маленький! – пыхтел Сахаров. – Ну ты должен представить что там что-то происходит! Ты вообще видел «Лебединое Озеро»?

– Нет.

– И шута не видел? По телеку недавно показывали.

– Не видел, – огрызнулся актер, игравший Тревиля и подставил щеку девушке-гримеру, которая принялась вновь накладывать ему пудру.

– Ну ты представь, что видел!

– Как я могу представить то чего не видел?

– О господи! – Сахаров раздраженно отвернулся и, взяв протянутую бутылочку с минералкой, сделал несколько маленьких глотков. – Ну хотя бы сделай вид, что представляешь, что видел! Подвигай зрачками на камеру!

– Так будет еще хуже! – не соглашался актер, игравший уголовника Тревиля. – Я же сижу в ложе, а не на первом ряду…

Кристине Веерской оставалось только наблюдать за спором режиссера и актера. Она никуда не торопилась и если будет нужно, то может сыграть еще дубли. Тем более что у нее почасовая оплата. Плохо, что ль? Сиди и жди. Она сидела рядом с актером, играющим Тревиля, зевала и ждала, пока Сахаров объяснит ему что надо делать.

В конце концов было решено переснять один дубль.

Веерская и ее напарник сели в необходимые позы, сделали необходимые лица. Актер, игравший Тревиля, чуть-чуть задвигал зрачками, якобы наблюдая за происходящим на сцене Большого Театра.

– Что-то мне скучно, крокодильчик! – произнесла Веерская свой текст, придав голосу капризную интонацию.

– Тебя никто не держит, – ответил ей псевдо-Тревиль.

– Я, наверное, пойду.

– Дело твое. Где будешь-то?

– Пойду в «Асунсьен», – ответила Веерская-Смирнова, грациозно встала с кресла, подошла к выходу и охранники раздвинулись в стороны, пропуская ее в фойе. Две видеокамеры фиксировали каждое ее движение.

– СТОП! – рявкнул Сахаров так резко, что Веерская чуть не споткнулась. – СНЯТО! Вот теперь другое дело! Теперь хорошо! Все, на сегодня достаточно. Всем спасибо, завтра ночью снимаем сцену в фойе. Кристин, с тобой съемки начнутся, скорее всего, в субботу. Снимать будем после одиннадцати вечера в баре. Сценарий у тебя есть?

Кристина кивнула. Бар будет последними съемками для Веерской в этом фильме. По сюжету после бара ее зарежет киллер, но это было уже снято еще зимой.

– Хорошо, – Сахаров хлопнул в ладоши. – Всем счастливо!

Веерская вышла в пустое фойе театра и пошла в гримерку. В театре было удобно снимать – тут были уже готовые гримерки. Она переоделась, отдала реквизит ассистентам и вышла на улицу. Съемочная группа тоже расходилась по заказным автобусам, на ночной московской улице начинал моросить дождь. Все оборудование для съемки они оставили в театре, все равно завтра вечером возвращаться, а в театре было достаточно места где все это разместить.

Актриса попрощалась с актерами и села в свой любимый «Флюэнс». На улице царила московская ночь с ее неоном, дождь набирал силу, актриса включила дворники. Как здорово, до ее поселка даже по полупустой трассе добираться не менее полутора часов, а завтра после полудня у нее еще одни съемки. Следующих три дня Кристина Веерская проведет на площадке исторического фильма «Карибская Страсть», где будет играть не кого-нибудь, а дочку губернатора Кубинского порта – даму сердца главного героя. Потом вся съемочная бригада «Карибской Страсти», в том числе и сама Веерская улетит на Кубу снимать основные сцены.