– Знаешь, детка, для немертвой ты слишком эмоциональна… – И снова тонкая усмешка, и гоблинша вроде как осуждающе покачала головой. – Как, как… вот как-то так. Прислали. Сказали: «Нате!» Вариантов никто не предоставил. Так у него и в подчиненных теперь исключительно оборотни да горные орки. Замы – драконы. Так что помяни мое слово, еще лет десять – и нашему ушастому хана… Знаешь, как я жду этого дня? Этот выкормыш пресветлого леса настолько зажрался и распоясался, что рано или поздно это неминуемо. Жаль только, что поздно… для многих наших поздно…

Вот дела… Еще каких-то десять лет – и было бы поздно уже для меня. Как же вовремя меня разбудили-то!

Проговорив с тетушкой еще около часа и выяснив несколько скользких моментов, не забыла спросить и кое-что важное.

– Гарантии, что вы не расскажете ему обо мне?

– А ему нынче не до нас. Третий год как за него взялись плотно, тут же ему стало не до нас… Лишь наложил запрет на общение с инквизицией и кое-какие ограничения контактов с прочими живыми. – Ехидно подмигнув, бонна добавила: – Вот только на тебя подобное не распространяется. Ты, как мы. И даже круче, много круче…

Хихикнув, гоблинша на этом не остановилась, а все продолжала похрюкивать и подхихикивать в кулак, словно стеснялась рассмеяться громко. Да уж… Я вообще ни разу не видела, чтобы она смеялась, так что… В общем, без комментариев.

– Мне есть смысл ставить на вас свой запрет?

– А и давай. Черт его знает, что этому хрену в его ушастую голову придет. Три года не трогал, а сейчас как начнут его за яйца брать… Давай, детка, подстрахуйся, а мы-то уж тебе поможем, чем сможем.

Проведя несложный, но магически серьезный ритуал, накладывавший запрет на посторонние мысли и слова обо мне, я весьма тепло распрощалась с гоблиншей и пообещала подойти к ней завтра с утра. К тому моменту она подберет всю интересующую меня литературу и перенесет в свою коморку, где смогу позаниматься без проблем и лишних глаз и ушей.

По поводу подземных этажей я пока интересоваться не стала – мне бы уже с имеющимися данными разобраться. Нет, кто бы мог подумать?! Запрещенная черная магия в стенах Академии! Причем в этом деле замешана чуть ли не половина преподавателей! И ведь не все несогласные в итоге увольнялись! Кое-кто сначала умирал, а уже затем в виде нежити уезжал из города, чтобы затеряться на просторах нашей необъятной страны.

Твари!

Но что меня интересует, так это отец. Мне плевать на всех остальных… Он единственный родной мне человек в этом мире, и для меня важно знать то, что он в этом деле не замаран. Но сомнения – это такая мерзкая штука… Я не могу поверить в то, что он в этом участвует, но мне не менее трудно объяснить, почему тогда он до сих пор преподает. Остаться чистеньким, когда все остальные по уши в дерьме? Папа может… он многое может.

Но ректор может больше.

К тому моменту, как мы распрощались с тетушкой Гриппарзиной, время приблизилось к той самой отметке, когда добропорядочные граждане пьют чай и отдыхают от суеты дневных дел. У меня же этих самых дел было выше крыши. Так, прикинув, что не плохо бы покормить и проведать Франклина, я снова направилась в сторону кладбища, по пути забежав в одну из многочисленных таверн и взяв еды навынос – тушеное мясо и хлеб. Ничего, надеюсь, уже к утру он придет в себя и будет в состоянии добраться до «своего» дома, где сможет поесть и поспать в свое удовольствие.

– Фрэнки? Как ты? – Зайдя в склеп и отыскав глазами одержимого, я подошла ближе и внимательно всмотрелась в его чуть мутные глаза.

– Неплохо. Еще не отлично, но уже неплохо. – Немного устало кивнув, мужчина с надеждой посмотрел на мою сумку. – Поесть, случаем, не принесла? А то тело молодое, причем уже сутки голодное… Знаешь, как жрать охота? Я уж думал пойти травы погрызть…