– Почему ты так думаешь?

– Квартиры нет, с работой неизвестно. Позвонил на всякий случай Сэму. Он не берет трубку.

– Я тоже беспокоюсь. Папа не звонит и не отвечает на звонки. Они с Сэмом были друзьями.

– Я догадывался.

Они разговаривали, забыв о вине, коньяке, фруктах и конфетах. И она представлялась ему не той, с которой он встретился в клубе неприступная, уверенная в себе, энергичная и успешная. Она представлялась ему человеком, которого он давно знал. И вдруг ему представилось, что перед ним сидит не девушка с испорченным лицом и испорченной судьбой, а душа той девушки, которая что-то желала, куда-то стремилась и страдала.

– Он тебя не любил. Ты зачем-то ему была нужна, – сказал он.

– Теперь я тоже так думаю. Он предлагал мне выйти за него замуж, но не настаивал, не торопил. Папе он не понравился. Он мне ничего не сказал, когда я его с ним познакомила. Мы встретились как-то в клубе. Я представила папе Жору. Тогда я поняла его отношение к нему. Папа промолчал. Он знал, что если я что-то захочу, то меня трудно переубедить. У Жоры тоже в характере такое есть. Мы с ним могли бы многого добиться в жизни.

– Кем работал Жора?

– Не знаю. Думаю, он – решала… К нему все общались по конфликтным вопросам, и он всем помогал, разумеется, не безвозмездно.

– Там у клуба он меня поджидал с дружками. Если бы не охранники, они меня отделали за милую душу.

– Он ко мне хорошо относился. Иногда он при мне мог выругаться. Но это сейчас даже модно. Некоторые ругаются с особым шиком. Жора не модничал, он просто выражался попутно с мыслями. Еще он вставлял словечки из тюремного сленга. Мне казалось, что это тоже для своей убедительности.

– Ты не куришь?

– Нет.

– И я тоже. Между вами что-то было?

– Почему тебе это интересно?

– Не знаю, так просто спросил. Нет, точнее, для составления полного портрета.

– У меня с ним ничего не было. Жора говорил, что нам нужно попробовать жить до брака…

– Я так и знал. Ты девственница?

– Да… Почему-то сейчас об этом не принято говорить. Девушки бравируют опытом. Даже тем, которого у них не было. Лишь бы показаться современной.

– И он никогда не попытался тебя добиться? – спросил он и словно в этот момент почувствовал ее тело под белым нежным халатом. Оно словно позвало его к себе.

– Я готова была для него все сделать.

– И вступить в добрачные отношения? Некоторые этого боятся. Я знал одного друга, который склонял вступить свою девушку в добрачные отношения. И она ему из-за страха потерять девственность и его после связи под разными предлогами отказывала. Он ушел от нее к другой, которая ради него бросила мужа.

– Я не дорожила своей девственностью. Но и не хотела ей разбрасываться, хотя все время об этом говорила. С одной стороны, мне хотелось раздать себя и свое тело всем мужчинам, как хлеб насущный страждущим. Я так и сказала папе, когда он спросил меня, зачем я хожу по клубам. Он переживал за меня. Я это знала и не хотела ему причинить боль. С другой стороны, я подсознательно искала единственного. Я все равно искала своего единственного. Не знаю, почему мне кажется, что девственностью нужно дорожить. Это сидело во мне глубоко, в подсознании. И это от мамы, которая полюбила папу на всю жизнь. От институтских подруг и в доверительных разговорах в клубе я слышала, что после двадцати девственность – это смешно и бравировать ей не следует. Я не хотела быть смешной в глазах мужчин и случайных подруг.

– Одна моя знакомая, зрелая женщина, как мне тогда казалось, не сказала мне, что она девственница. Мы с ней провели замечательный вечер в танцевальном зале. Шли по аллеи южным вечером города Ялта недалеко от набережной. И нашли укромный уголок в виде завитой зеленью беседки. Я ей все заговаривал зубы, точнее говорил приятные слова, которые нас подвигали к полному единению. Она подавалась мне с мучениями, сомнениями и непонятно тяжело. И когда мы подошли собственно к естеству и оставались какие-то хотя и волнительные, но все же технические действия, то есть наступил кульминационный момент, я никак не мог понять, почему не происходит то, собственно ради чего мы приготовились. Она все-таки восхотела мне отдаться с сомнениями и борениями. Я приготовился ей обладать, и тут вдруг случилось нечто непредвиденное. Я в сомнении и волнении попросил мне ее помочь в совершении этого. Она помогла, задав самое правильное направление. И только потом всему этому нашлось объяснение. Только потом я понял, что она в тот раз распрощалась с девственностью. Скажу тебе честно, мне не было смешно. Возможно, она сразу не призналась мне именно потому, что в ее возрасте сохранять девственность это все равно, что охранять склад, о котором забыли. Но я до сих пор ей благодарен. Это не важно, что я нашел-таки этот склад и вошел в него, когда охрана задремала. Может быть, смешным оказалось то, что мы разошлись и каждый из нас не понял того, что произошло. Именно поэтому нужно доверяться друг другу свои тайны предельно, чтобы была ясность в отношениях. Кстати, я тебе все время говорю ты. А ты мне говоришь «вы», или говорила. А теперь используешь неопределенную форму третьего лица типа: Кто-то сказал…» Или неопределенную форму: «Не знаю, что ответить». Так мы на «ты»?