– Ари, необходимо принять решение, – вдруг промолвил Джерад. – Хочешь терпеть измены? Контроль? Недоверие? Быть девчонкой-фанаткой, которую он спас, которому ты всегда должна…

– Разве ты не видишь, он манипулирует тобой! – крикнул Стивен. – Он всегда и всеми манипулирует! Ты сама говорила.

– Стив, – я оборвала его охрипшим голосом. Странно вместо слов защиты в адрес друга, лучшего друга, слышать, как Стивен оскорбляет его, а я, напротив, готова дать Джераду шанс. Но дело вовсе не в Джераде. – Ты был у Софи? Сейчас ты был у нее?

– Нет, она в Нью-Йорке.

Я воскликнула:

– Какая жалость!

Стив взглянул на меня с надеждой и трепетом, не понимая, что сказал не так. Мое сердце сжималось, глаза слезились. Тяжело совладать с логикой и чувством собственного достоинства, будучи влюбленной. Думаю, если бы здесь не было Джерада – я упала бы в объятия Стивена, вновь позволив ему вытереть о себя ноги.

– Мне не нужна Софи.

– Фотографии говорят другое, – прошептала я.

Стивен не ответил, он обхватил ладонями мое лицо и коснулся пальцами щеки. Глянув на Джерада, я увидела, как тот поспешил отвернуться.

– Ну, я пойду. – Джерад надел футболку и накинул толстовку. – Я счастлив возможности признаться тебе, Ари. «Ведь я прошу одного, прошу права надеяться, мучиться, как теперь; но если и этого нельзя, велите мне исчезнуть, и я исчезну. Вы не будете видеть меня, если мое присутствие тяжело вам»5, – он звучал опустошенно. – Желаю счастья, малышка Ари, всегда желал, а ты… – бросил взгляд на Стивена, – береги ее. – И ушел.

Стив сдержанно кивнул и обнял меня; я тонула в облаке родного аромата, а горло саднило от слез. Джерад Андерсон – сукин сын, каким я всегда его считала, – перевернул что-то в моей душе. Подарил надежду на иную жизнь: без круговорота недоверия, контроля, неправильных решений.

– Ты изменил мне, Стив, – тихо сказала я.

– Прошу, Ари… Мы оба сделали ошибки.

– А ты всё сравниваешь, – я невесело усмехнулась, – ведешь счет. Будет лучше, если мы прекратим это. Сколько еще раз я буду уходить во мрак одна? Ноль, Стивен.

Прежде чем Рэтбоун успел ответить, я выпуталась из его рук и побежала за Джерадом, утирая ладонью слезы.

Может быть, мы правда станем счастливы порознь.

Джерад стоял за дверью. Не улыбался, не ликовал. Он серьезно смотрел мне в глаза, спрашивая взглядом – ты уверена?

Я кивнула.

***

Улица пуста. Луна исчезла за облаками, воздух свежий, морозный. Андерсон набросил на мои плечи свою куртку, так как я вышла в чем была и успела лишь обуться. За вещами вернусь завтра, или не вернусь.

Может быть, я и Стивен правда не подходим друг другу. А Джерад… мне подходит. Образом жизни, отчаянностью, беззаботностью. В душе я потерянный подросток.

Подрагивая от перепада температуры, я села в автомобиль. В голове пронеслась мысль – когда-то меня на пушечный выстрел не подпустили бы к Porsche. Джерад поехал прочь, из колонок звучал приятный блюз. Я не знала, куда мы едем и что будет дальше, но понимала – моя жизнь изменилась.

Ты был первым, кто сказал,

Что у нас не всё в порядке.

Ты был первым, кто солгал,

Когда всё стало рушиться.

И когда она бросила меня ради тебя,

Я был последним, кто узнал об этом.

(с) Three Days Grace «Last to Know»

Ари

Двадцати минут дороги оказалось недостаточно, чтобы уложить в голове произошедшее. Я и не пыталась. Отвернувшись к окну, я изучала пейзаж и старалась не хлюпать носом.

– Приехали, – сказал Джерад, затормозив у тротуара.

Непривычно тихий для Лос-Анджелеса спальный район, возможно, мы в пригороде. Квартира, купленная мне Стивеном, находилась недалеко от центра в высоком небоскребе, а тут здания выстроились в ряд, самые высокие – пять-семь этажей, издалека похожи на картонные коробки. По соседству располагались магазинчики, судя по вывескам, работали они круглосуточно. Здания неухоженные, ветхие. Вывески выцвели, а лужайки заросли травой. Картину скрашивали пальмы вдоль мостовой и длинные фонари. Шумел океан. Я удивленно вытаращила глаза: ожидала совсем иного, вспоминая шикарную виллу Джерада Андерсона.