Ты поднял меня ввысь лишь затем, чтобы увидеть, как я падаю.

(с) Papa Roach «Gravity»

Стивен

Сны о любимой Аристель причиняют особую боль. Разум проигрывает сердцу, воспоминания – реальности, и я едва сдерживаю крик.

…Она бежала под дождем, волосы скрыты капюшоном, джинсы ниже колен темные, мокрые. Ари рыдала в унисон грозе, ее слезы смешались с небесными каплями. «Подожди, – хотел крикнуть я. – Не предавай меня». Но в ту дождливую ночь я предал ее. Изменил ей. В клочья доверие, вдребезги мечты. Ари вмиг повзрослела. И секундой позже – она кукла из стрип-бара. Чувствует неприязнь, а остатки прежнего восхищения мной, любимым музыкантом, слились с грязью души – я кинул Аристель в грязь в ту ночь. Измена – есть грязь. Мне не за что винить Ари.

Проснулся в поту, с застывшим на губах хрипом, и осознал, что во второй раз причинил Ари боль, предал и растоптал. Что она ни сделала бы, как глубоко ни воткнула бы в мое сердце нож, я не должен был так поступать. Не имел права ранить в ответ.

Я поднялся с кровати и направился в кухню гостиничного номера Софи Штерн. Модель тем временем спала на другой половине кровати и вряд ли догадывалась, какой скотиной я себя чувствую, а к ней, очаровательной и загадочной Софи, – ничего не чувствую. Еще одна обманутая мной женщина. Я налил воды из графина и задумчиво смотрел в окно на сонный город.

Я считал себя хорошим человеком, я был хорошим человеком, когда в мой мир ворвалась Ари. Мила, наивна. Ангелу нужно соответствовать. Не проще ли испортить ангела?

С приезда в Нью-Йорк прошло несколько часов, я протрезвел, эмоции утихли. Пораскинув мозгами, я начал осознавать – неужели Ари не стала бы прятать наркотики подальше? Она не в состоянии жесткой ломки, чтобы творить глупости. Я в любую минуту мог открыть комод.

Приятнее ощущать себя обманутым и считать измену не более чем способом отомстить, мол, сама виновата. Но Ари не виновата. И не заслужила всего того, что я наговорил ей.

Нет, не могла она сбежать из своей страны просто так, не могла играть со мной, не осталась бы в Америке без веских на то причин…

– Стив? – Софи проснулась и сидела за маленьким столиком, ела с подноса салат из фруктов. – Будешь завтракать?

Я не заметил, как рассвело, нас посетило обслуживание номеров и проснулась девушка, с которой я провел ночь.

Сексуальное тело в шелковой ночнушке, убранные в пучок шоколадные локоны, миндалевидные глаза, пухлые губы, точеный носик, татуировки… Софи не изменилась, выглядела так же роскошно и желанно, как и вчера, но всё, что я испытывал – вину. Мне было стыдно смотреть ей в глаза, я что-то пробурчал и оделся. Руки не слушались, со второй попытки я застегнул рубашку на все пуговицы.

– Нет, я… – А что я? Воспользовался тобой, Соф? Изменщик? Лицемер? – Мне нужно в Лос-Анджелес. Я позвоню.

Софи не ответила. Всему есть предел. Не знаю, пиар держал модель рядом или чувства, но струна лопнула. Хотел вернуться в прошлое? Получи – ты один, ты никому не нужен.

– Прекрасно, – фыркнула Соф и со звоном кинула вилку в тарелку.

Девушка встала, направилась к сумочке, достала сигареты. Я любовался ее жестами: в них кошачья грация, неземная женственность. Идеальная пустышка со слезами на ресницах.

– Ты делаешь мне больно, ты знаешь? Я люблю тебя, Стив…

Как не вовремя.

– И мне неприятно, – она щелкнула зажигалкой и затянулась.

– Я просил тебя не курить рядом со мной, – выхватив сигарету из пальцев Софи, я со злостью затушил о край пепельницы. – Как шлюха!

– Разве я не твоя шлюха, Стивен Рэтбоун? – отреагировала Соф. – Приходишь, когда удобно, берешь… потом исчезаешь, не звонишь, оставляешь странные сообщения на автоответчике… Я думала, всё кончено.