Грон лег на землю у края ямы и поочередно вытащил палки, мешки и одежду. Склоны потухли, словно кто-то задул спрятанные внутри, в их глубине, слабые свечи. Сидя на корточках, Грон перебирал и разглядывал то, что, вероятно, охранял дракон. И быстро все сообразил. Черная одежда была не простой одеждой. Удивительно легкая, скользкая на ощупь, она беспрепятственно растягивалась, но тут же принимала прежнюю форму, стоило только разжать пальцы. Странная гладкая ткань была словно бы изготовлена не на ткацком станке, а целиком отлита из какого-то неизвестного материала. Грон пытался порвать ее, разрезать кинжалом, проткнуть насквозь, однако она не поддавалась. Почти невесомая, но удивительно прочная защитная одежда, творение неведомых мастеров. Нет, не зря ее охранял дракон! Уж не небесные ли искусники, живущие на Ночной Сестре, изготовили ее и укрыли от чужих глаз в этих таинственных краях?

В обоих мешках оказались стрелы. Мешки тоже не походили на изделия ремесленников Искалора – они были тонкие, полупрозрачные, с широкой шероховатой лямкой, чтобы надежно держаться на плече. Стрелы оказались гибкими, с легким жестким оперением. Их острые наконечники, без сомнения, вполне могли насквозь проткнуть не только человека, но и коня. И стало ясно назначение двух гладких трубок с поперечной дугой и продольными прорезями. Трубки были арбалетами необычной формы, их дуги удобно упирались в плечо.

Разобравшись в механизме арбалета, Грон выпустил стрелу в направлении Ночной Сестры. Стрела со свистом унеслась в неподвижный воздух. Он собрал боевое снаряжение и отправился обратно.

Кони мирно щипали траву. Незнакомый юноша спал, закутавшись в разорванный плащ. Теперь, пока действует ориосская мазь, ничто не сможет разбудить его. Даже рев сотни драконов.

Грон сел на камень напротив юноши, разложил на дорожной скатерти копченое мясо, хлеб, пахучий сыр. Порезал все на куски и принялся за ужин. Один за другим накалывал куски на острие кинжала, медленно жевал и запивал еду душистым цветочным вином. Вот теперь наконец удастся немного поспать. А потом нужно следить, не появятся ли внезапно озерные метатели. Ориосская мазь залечит раны юноши не раньше, чем встанет солнце, и лишь тогда можно будет двигаться дальше. Оставалось рассчитывать на то, что метатели тоже тронутся в путь только утром, после долгого плотного завтрака. И он все-таки намного оторвался от них. А поговорить с незнакомцем придется только в дороге. Если, конечно, юноша не последует дальше своим путем.

– Тинтан, прислушивайся одним ухом, – сказал Грон, заталкивая скатерть в суму. – Спускайся вниз, там сочная трава, а я чуть-чуть вздремну.

Он проводил взглядом послушно направившегося в долину коня, вытянулся на земле возле боевого снаряжения, добытого в драконьей яме, и закрыл глаза.

Тихо и спокойно было на бескрайних холмистых пространствах, но Ночная Сестра, застывшая в звездном небе, казалась щитом озерного метателя.

Что-то прохладное и мокрое коснулось лба, потекло по лицу. Грон мгновенно проснулся, заслонился ладонью, досадуя на утренний дождь, – размоет дорогу и замедлит продвижение к цели. Но это был не дождь. Над ним, переминаясь с ноги на ногу, стоял Тинтан. С мокрой рыжей гривы часто-часто скользили вниз прозрачные крупные капли.

Грон пружинисто поднялся, распахнул плащ, вдохнул утренний воздух. Легкие волны незнакомого душистого запаха набегали от зарослей зеленых растений с длинными гладкими стеблями, увенчанными золотистыми пушистыми шарами. Золотистая линия огибала небольшое озеро с неподвижной голубоватой водой. Почти непрерывно то тут, то там сразу по два-три шара отрывались от стеблей, взмывали в воздух, парили над озером и неслышно погружались в воду, словно падал с безоблачного неба золотой дождь. С трех сторон озеро подковой обступал редкий лесок. Нежаркое еще утреннее солнце просвечивало его насквозь. Вдоль просторной поляны, посреди которой стоял, осматриваясь, Грон, струилась дорога, втекая под тонкие деревья с желтой листвой. Путь, проложенный Тинтаном к водопою, указывали смятые у берега златоглавые растения. Белый конь незнакомца пасся на поляне в двух десятках шагов от Грона. Его длинная грива тоже была мокрой. Юноша спокойно спал в высокой траве, подложив ладони под щеку. Раны на лице исчезли бесследно, и только на спутанных светлых волосах засохла вчерашняя кровь.