Оглядываясь назад, я думала, что, возможно, произвела не самое лучшее первое впечатление, но черт возьми. Как будто я могла вернуться назад во времени и что-то изменить.

Единственное, что мой новоиспеченный босс Эйден сделал в тот момент, это слегка опустил подбородок, что, как я узнала спустя время, в его представлении считалось кивком.

– Хорошо.

За прошедшие два года мало что изменилось.

Разве что я перестала называть Эйдена «сэр» и произносила больше двух слов за раз в разговоре с ним.

Я знала об Эйдене все, что могла, учитывая, что личную информацию приходилось тянуть из него клещами. Я знала, сколько ему лет и сколько у него денег, какие специи он терпеть не может и какую марку нижнего белья носит. Я знала его размер обуви и любимые блюда. Знала, одежду каких цветов он никогда не наденет и даже какое порно он смотрит. Я знала, какое у него заветное желание – обзавестись собакой, когда у него появится больше свободного времени. Не семьей, а собакой. Он хотел собаку.

Но все это мог узнать какой-нибудь сталкер или просто наблюдательный человек. Эйден крепко держал свои тайны в этих огромных руках. У меня было ощущение, что, реши я выяснить, о чем он молчит, это заняло бы всю мою жизнь.

Я попыталась быть дружелюбной, когда поняла, что мои вопросы не разбудят в нем Халка, но все было напрасно. За эти два года он ни разу не улыбнулся, ни разу не ответил на мой вопрос «Как дела?». А его взгляд, от которого у меня волосы вставали дыбом, и этот почти самодовольный тон, которым он так и напрашивался, чтобы его выпорол… кто-нибудь покрупнее меня.

Наши отношения развивались в формате «начальник и подчиненная». Я изо всех сил старалась заботиться об Эйдене – как только можно заботиться о человеке, которого видишь не меньше пяти дней в неделю, который тебе платит и который относится к тебе как к подружке надоедливой младшей сестры, которая ему и даром не нужна. Два года я мирилась с обязанностями, от которых была не в восторге, но зато мне нравилось готовить и общаться с фанатами Эйдена.

Отчасти именно поэтому я до сих пор не уволилась. Комментарии фанатов на странице Эйдена в Фейсбуке или Твиттере не раз поднимали мне настроение. С некоторыми людьми я успела неплохо познакомиться за годы общения в интернете, и это всегда напоминало о том, что работать на него – отнюдь не плохо.

В общем, это была не худшая на свете работа. Платили мне прилично, график меня вполне устраивал. И едва ли не каждая женщина, узнав, на кого я работаю, говорила, что у меня самый сексуальный босс в мире. Что есть, то есть. Если придется пялиться на кого-то сутками напролет, пусть это будет парень, рядом с которым померк бы любой мужчина с книжных обложек, дизайном которых я занималась.

Но есть в нашей жизни то, что невозможно осуществить, не рискнув собственным благополучием. В том числе и начать работать на себя.

Именно боязнь рискнуть не позволяла мне сказать Эйдену «чао, парниша», хотя у меня была куча возможностей.

Я переживала. Увольняться с хорошо оплачиваемой и стабильной – по крайней мере, пока у Эйдена все в порядке с карьерой – работы было страшно. Но нельзя было вечно цепляться за эту отговорку.

Мы с Эйденом не были друзьями, и в наших отношениях не было какого-то особого доверия. Да и с чего нам быть друзьями? Я могла вспомнить от силы трех человек, с которыми он общался вне тренировок и матчей. Отпуск? Он ни разу не брал отпуск. Вряд ли он вообще знал, что это такое.

В его доме не было ни одной фотографии его семьи или друзей. Вся жизнь Эйдена Грейвса вращалась вокруг футбола. Это был центр его вселенной.