От неожиданности руку я от стены отдёрнул. Кто это здесь, в закрытом помещении, обитает? Но требование не включать свет было слишком бесцеремонным. Я в темноте чувствовал себя неуютно.

– Как это «не включай»? Может мне вообще не дышать и уйти отсюда?

– Нет, останься!

– А ты кто и что здесь делаешь? – если меня до сих пор не убили, то я имел право так спросить.

– Дурак ты! – с чувством произнёс голос.

В интонации что-то было знакомым.

– А свет почему нельзя включать?

– Чтобы никто не знал, что ты не один! – голос собеседника двигался и был уже близко.

– Но охранник знает.

Собеседник вздохнул:

– Его убьют через час. Я сам пытался и не рекомендую больше спасать. Пробовал всё, вышло только хуже!

– Это ты дурак, если считаешь, что не смогу!

В конце концов в этом времени никто не должен знать про мою звезду на правой ладони, наделяющую властью изменять время. Об этом могли знать те двое, которых я оставил в утреннем лесу и которые в этом настоящем ещё даже не проснулись, поэтому оставались не в курсе.

– Подожди секунду! – ответил он и через мгновение между нами ослепительно вспыхнул огонёк зажигалки.

Пламя чуть подсветило ближние окрестности и достаточно ярко наши лица. Язычок пламени в вытянутой руке колебался и сиял. В мерцающем его свете я с удивлением всматривался в привычные черты: нос с горбинкой, выступающие скулы и правую бровь чуть выше левой. Словно смотрелся в неправильное зеркало. Передо мной был такой же я! Точнее, мой двойник, какого я видел месяц назад, правда, с большого расстояния, поэтому хорошо не рассмотрел. Откуда же этот?

– Ты кто? Точнее, откуда?

– Перестань мучать себя глупыми вопросами. Задай главный: что ты со своими знаниями будешь делать дальше?

– Какими знаниями? – непонятно что он имел в виду.

– Неужели ещё не понял? – двойник погасил зажигалку и на нас снова обрушилась темнота.

Что же я должен был понять? Да, я беседую с самим собой, двойником, явившимся сюда из другого момента времени. И это значило, что звезда на правой ладони у него тоже была…

Но это ничего не объясняло! Что можно было в таких условиях понять?

– Не понял. Объясни!

– Попытаюсь, но у нас мало времени… Помнишь, как спасал Оксанку? Так вот, через минуту туда вломились эти придурки и никого не нашли! И один из них был ошарашен настолько, что попал к школьному психиатру с подозрением на паническое расстройство. Закрутилась карусель расследований. Были допрошены все участники, и установлено наблюдение за Оксаной и мной. Оксану неделю назад приглашали в прокуратуру, она всё подтвердила…

– Откуда ты знаешь? Она бы мне сразу позвонила…

– Её убедили не звонить и она не стала. Потом они вышли на академика Сергеева и Александр Михайлович был вынужден рассказать, чем занимаемся…

– Чем мы занимаемся?.. – я подкорректировал, сделав хорошее ударение на «мы». – Но Сергеев же не знает ничего о звезде!

– Я говорил с ним. Он знает гораздо больше, чем ты думаешь! Звезда – это просто нюанс.

– А ты выходит, знаешь гораздо больше, чем все остальные. – мне нужно было поставить двойника на место. Он намекнул на мою низкую осведомлённость.

– Я знаю также мало, как и ты! – успокоил он. – Но о последствиях хорошо осведомлён. Поэтому постарайся не перебивать!

Перебить хотелось, я покачал головой, но согласился:

– Хорошо!

– Кроме прокуратуры на мальчишку вышли и уголовники. А вот это уже не так хорошо!

– Это они убьют охранника?

– Безусловно! Я сегодня уже пытался убедить его скрыться, но он остался и сам решил принять бой. Я сделать ничего уже не мог. В прошлый раз его, безнадёжно раненного, расстреливали ещё минуту. Я это видел, поэтому стал пытаться изменить условия. Убедить ФСБ и полицию не удалось. Я выходил даже на прокурора…