– Или ты всё хочешь убедить меня, что я бесполезен? Слишком стар?

– Я бы так и сказала, если б думала подобным образом! – Пим опять прикрикнула, чтоб пробиться ко мне сквозь ворох дурных мыслей. Я сам себя не слышал, и поэтому только примерно могу представить, каково было ей. – Успокойся, завтра всё точно выяснится. Никакой повторной службы. Ты так же продолжишь работу на производстве. Вот увидишь, всё останется в прежнем виде.

А я на секунду подумал, что снова отправиться на войну будет лучше, чем вернуться на завод. Абсолютно шальная и опасная мысль. Она пока слишком мала, но вскоре вырастет. Как личинка гусеницы превратится во взрослую Анухе и заимеет прочные жвала. Вгрызётся в мозг, поселится там, пока ты не решишься последовать за ней. Я сдавил голову в висках, прижал ладони к ушам, чтоб заглушить самого себя в себе же.

– Нис?

Пим села рядом со мной, я не мог выйти из комнаты. Снова испытал иррациональный страх, что ко мне ворвутся члены Совета и насильно выставят из дома. Все силы важны, и даже остатки в таком старом теле, как моё. Подобное было пять лет назад, когда активность Анухе повысилась, и новый призыв случился внезапно. Много людей увезли прямо с рабочей смены, больше их никто не видел. Обычно возвращалась большая часть, а тут – ноль. Словно они испарились. Проводил и всё, махнув напоследок рукой.

– Что-то изменилось…

– О чём ты? – Пим припала подбородком к моему плечу. Я так согнулся, что это не составило для неё труда. Грудью почти прижался к коленям, снедаемый огромным количеством тревоги. Всё рушилось на глазах, и будто зря я тянул свою жизнь к стабильности, ведь родился мужчиной всего для одной цели – воевать. Наличие члена обязывает сдать свой биоматериал и взять в руки автомат. Другого не дано, и только самый большой на Плутоне дурак станет мечтать о счастливой жизни в Городе.

– Почему-то всё заново. Почему-то всё повторяется. И я не знаю, что делать…

– Ложись спать тогда.

– Не хочу спать.

– А придётся!

Пим повысила голос, вот только бесконечная нежность и забота всё равно пробились сквозь этот вскрик. Я разлился любовью к супруге, однако всё ещё барахтался в предательстве со стороны Совета. Они обещали, что никаких военных действий больше не будет, и истребление Анухе подошло к концу. Я никак не могу поверить, что людям вновь придётся взяться за оружие и воевать с существами, давно ставшими нам родными.

А сколько было речей, якобы два вида слились в сотрудничестве и любви? Не может быть, чтоб один из них вдруг стал враждебен вот так, с пустого места и без причины. Или же эти причины недоступны такому как я – уроженцу третьего яруса, обычному рядовому Пурпурной армии. До смерти обидно, ведь даже при условии, что меня не призовут, я всё равно не узнаю, почему всё вышло вот так, и мой мир снова под угрозой разрушения. Личный мирок, который я защищал когда-то от врага, которого только Совет и считал врагом.

– Как на работе?

Пим поняла, что я жажду отвлечься и сменить тему, пусть и таким дурацким способом. Она чуть отпрянула от меня, не убрала руку с моего плеча. Её нежная кожа грела лучше Солнца, от которого я сегодня спрятался, зашторив наглухо все окна. Вот бы ещё скрыться от экрана, но там даже звук не выключишь полностью, можно только убавить немного.

– Закрыла отчётность на несколько Отсчётов вперёд, – начала она медленно, словно сама себе не верила. Пим не хотела говорить об этом, вот только я попросил чуть не со слезами в покрасневших глазах, и поэтому скучные разговоры заменили обсуждение реальной проблемы. Но всё равно трудно понять, станет ли мне от этого легче. – Мы всем отделом связали документацию по производству и поставке ПП серии SC65. Согласовали обработку металлов на нашем ярусе, собрали голоса с четвёртого. Ты помнишь, что скоро выборы районного представителя Совета?