– Поля, а ты спички не взяла? – спросила Вика.

– Нет. А ты?

– Я тоже забыла, – ответила Виктория. Полина засмеялась. – Что тут смешного? Хлеб-то не поджарить!

– Какие же мы дурочки! – через смех говорила Поля. – Пошли жарить хлеб с сосисками, а про спички даже и не вспомнили.

– Ага. Как и забыли, что на горе нам в жизни не развести костер с таким-то ветрищем! – добавила Виктория, взяв в одну руку газировку, а в другую две пачки чипсов. – Ладно хоть прикупили походной еды. – Она протянула Полине одну пачку. Потом открыла с характерным шипением крышку «Спрайта», облив сладкой водой джинсы, глотнула, поморщилась от сильных газов и ахнула от удовольствия, протянув бутылку подруге. Затем открыла свою пачку чипсов, понюхала, положила в рот тонко нарезанную дольку картошки и, почувствовав язычком незабываемый вкус специй, с хрустом ее съела.

Не жизнь, а блаженство!

Съев по пачки чипсов и выпив полбутылки газировки, Виктория и Полина повалились на землю; легли, положив под голову руки и стали смотреть на небо, разговаривая об учебе, об одноклассниках, о мечтах, обо все том, что их волновало, что тревожило, что радовало, что огорчало (о контрольных работах на уроках!).

Допив газировку, посасывая мятные конфеты «Рондо», они положили в пакет накопившийся мусор, и пошли домой, так как солнце стало заходить за линию горизонта. Еще один предвестник того, что лето растворилось в осенних лучах солнца.

– Надо будет повторить! – сказала с нотками восторга и радости Полина.

– Обязательно, – согласилась Виктория. – Надо будет сходить на гору тогда, когда ляжет снег. Кататься на санях или на мешках – самое то!

– Точно, – они приблизились к перекошенному столбу и свернули направо, на родную улочку.

Подойдя к дубу, скинувшему свою богатую красно-желтую мантию, они простились, поцеловались на прощание и разбежались в разные стороны.

Виктория открыла ключом входную дверь, весело подпевая, и увидела на пороге с непроницаемым лицом Марию, которая стояла, не шелохнувшись, уперев руки в бока (явно не к добру!). Увидев, как в дом заходит Виктория, она с воплями и со словами «Слава Богу!» подбежала к дочери, крепко-крепко обняла ее, поцеловала и невольно предалась нахлынувшим чувствам радости и облегчение.

– Мам, ты чего? – спросила Виктория, обняв маму. – Что-то случилось?

– И где ты была? – грозно спросила Мария, посмотрев на дочь. – Я чуть с ума не сошла. Всех соседей оббежала. Хотела уже в милицию звонить! – кричала на нее Мария. – Где ты была!?

– Как где? – не понимая, переспросила Вика. Мама не отвечала взаимностью и продолжала на нее сурово смотреть, ожидая получить ответ на поставленный вопрос. По ее лицу бежали градом слезы. – Мам, ты и правда не знаешь, где я была?

– Нет!!! – вскрикнула она.

– Но, мам, ты меня сама отпустила, – говорила Вика, чуть ли не плача. – Я сказала, что мы пошли с Полей на Лысую гору. В ответ ты мне кивнула.

– Я подумала, что ты пошла к Полине, – ответила Мария и обняла растроганную дочь. – Прости, прости меня за то, что накричала на тебя. Я так…так…переживала. Я так люблю тебя.

– Ничего мамочка, – ответила Виктория, шмыгая носом. – Я тебя сильнее люблю.

– Ладно, пойдем, умоемся. Негоже встречать папу в таком виде, – сказал Мария. – Мы ведь ему ничего не расскажем?

– Не расскажем, – согласилась Вика.

– Ну и как на Лысой горе? Красиво? – спросила Мария.

– Ой, мам, просто не забываем…

Голоса скрылись за дверью ванной комнаты.

Глава 17

1 октября 1997 года

Виктория шла в школу одна. Полина почему-то не дождалась ее и убежала пораньше. Съежившись от сильного, порывистого ветра, она аккуратно огибала глубокие лужи, чтобы не промочить ноги.