Интересна история с клубным флагом. Стали думать, что вынести на флаг. Цвета предлагались разные – в основном красно-синие. Черно-белого варианта не было, да и не дали бы тогда этого сделать. Как всегда при подобных затруднениях, помог случай. В 1938-м, в год своего дебюта в высшей лиге отечественного футбола, торпедовцы очень хорошо провели первые матчи, сенсационно обыграв московский «Спартак» и киевское «Динамо». А тут подоспела Рабочая спартакиада во Франции. Кого послать? «Динамо» и ЦДКА – нельзя, «Спартак» был в прошлом году в Антверпене. И выбор пал на «Торпедо» – команду самого что ни на есть рабочего коллектива. Советские футболисты выиграли Спартакиаду и получили неплохие премиальные. Как потом вспоминал один из участников той поездки, на вопрос «На что потратить деньги?» кто-то из ребят предложил: «Давайте купим форму». Так и решили. Пошли в магазин – и увидели шикарные по тем временам футболки. Они были хлопчатобумажными, но очень яркими: на белом фоне – две наклонные полосы зеленого цвета, причем одна темнее другой. Форма стоила очень дорого, и некоторые засомневались: мол, не останется денег для личных покупок. Но комсомол, как всегда, сказал «надо» – и купили. А когда вернулись в Москву, решили дизайн этой формы вынести на флаг. Впоследствии тот флаг стал общим для всего Добровольного спортивного общества (ДСО) «Торпедо», которое, между прочим, было одним из самых больших в стране – под этим флагом в соревнованиях по разным видам спорта участвовали жители более двухсот городов.

«Лихачев, – рассказывал Поляков на страницах майского 1978 года номера журнала «Спортивная жизнь России», – с первых дней пребывания на посту директора задался целью создать на автогиганте благоприятный климат, сделать так, чтобы тысячи занятых здесь рабочих и служащих всем сердцем полюбили автозавод, видели в нем родной дом, где созданы все условия для работы и отдыха. Коммунист, творец, умевший смотреть далеко вперед, Лихачев уже тогда отчетливо видел неразрывность связи таких социальных явлений, как труд и досуг. И с помощью партийной, профсоюзной и комсомольской организаций проводил мероприятия по коренному переустройству производства и быта коллектива завода. Это был единый процесс созидания: росли заводские корпуса, а рядом с ними росли прекрасные по тем временам жилые дома, был построен Дворец культуры. В этой программе нашли себе достойное место физическая культура и спорт. В ту пору лучшими в столице были автозаводские конькобежцы, пловцы, прекрасно выступали боксеры и легкоатлеты. Но, конечно, особое место принадлежало футболу».

«Нашу команду воспитал рабочий коллектив. Жили вместе, работали вместе, сообща делали одно дело, вместе тренировались и играли. Вот почему наша команда не была однодневной, в ней заложена необычайная жизнеспособная сила. Да, мы уступали в классе динамовцам, спартаковцам и армейцам, но мы знали, что рано или поздно придет и наш час». Эти замечательные слова о футбольном клубе «Торпедо» приводит в трехтомнике истории ЗИЛа («Завод и люди. 1916–2016») один из летописцев торпедовского клуба Сергей Колпакчи, работавший заместителем главного редактора газеты «Московский автозаводец». Слова эти, как нельзя лучше характеризующие ауру славного спортивного коллектива автозаводцев, также принадлежат Полякову, известному зиловцу, в прошлом начальнику термического цеха, во время войны бывшему заместителем директора автозавода и особо уполномоченному по организации автомобильных заводов, человеку, более тридцати лет возглавлявшему Московский карбюраторный завод. А главное – футболисту заводской команды, умудрявшемуся не только играть в футбол, но и быть настоящим производственником. «В том славном клубе, в третьей команде “Пролетарской кузницы”, – вспоминал Поляков, – и началась моя спортивная биография. Я был защитником, а в линии полузащиты на моем краю отлично действовал молодой и энергичный Витя Маслов – тот самый, которому впоследствии довелось прославиться в качестве видного футбольного педагога».