Тогда он пошел на хитрость, видел, что может потерять его, а Томас не хотел этого. Как то вечером, Томас сидел перед шахматной доской и думал над этой проблемой. Томас давно не играл, эта партия была не законченной, потому что рядом не было той с кем он ее начал.

Когда открылась дверь, Томас оторвал взгляд от доски и посмотрел на посетителя:

– Простите, я думал, здесь никого нет – сказал стоявший на пороге Джейкс, он посмотрел мельком на Томаса – решили играть в одиночку?

Томас улыбнулся, возможно, сегодня именно тот день, когда сама судьба привела Джейкса сюда.

– Ты когда -нибудь играл в шахматы? – спросил его Томас

– К сожалению, нет – он видел как некоторые дети целыми днями могли играть в шахматы, но до него не как не доходило для чего нужна эта игра. – я не понимаю ее.

Томас улыбнулся, он подтащил стул к шахматной доске и предложил сесть напротив доски Джейксу

– Когда мне было лет шесть, отец часто оставлял меня с дедушкой. Дед был одиноким и молчаливым человеком, и признаться, я боялся его, но никогда этого ни ему, ни отцу не говорил. Дедушка был малоразговорчивым, мог перекинуться со мной парой фраз, и я, находясь в его доме, чувствовал себя очень одиноко. Но у него было необычное хобби: он был помешан на шахматах и шахматных фигурах.

В его доме была отведена для них целая стена с полками, ты даже не представляешь, какая это была красота. А их домработница, постоянно жаловалась моей маме, что дед заставлял протирать каждый день пыль с фигур. Дедушка не был болен, это было его хобби, смыслом его всей жизни. Он сутками пропадал в шахматных клубах, занимал все призовые места. Шахматы были его жизнью, страстью, любовью, после моей бабушки, конечно.

Иногда он забывал, что у него была семья, но моя бабушка очень сильно его любила и понимала, что именно благодаря шахматам дед сколотил не плохое состояние, которое позволяло им жить, ни в чем не нуждаясь.

Он был замечательным стратегом, когда началась война, и его забрали на фронт. Он все свои шахматы оставил бабушке и наказал сберечь их, что бы с ним не случилось. Как бы, не было им плохо, но не одна доска с фигурами не должна была уйти из дома. И у бабушки это получилось, даже когда немцы перевернули весь дом, забрали все, что только можно, она их сберегла. Деда списали через два года, он был ранен и вернулся домой.

До конца войны еще было очень далеко, а работы как таковой в городе не было. И он организовал подпольный       игровой шахматный клуб, оказалось, что среди немцев, которые оккупировали, город было много любителей шахматных партий. И дед играл с ними, в основном за еду, но иногда попадались и те, кто платил.

Он был великим мастером, после победы его часто можно было увидеть на шахматных турнирах. Но война никого не жалела, бабушка начала замечать, что у него стали возникать проблемы со здоровьем. И первым признаком стало мелкое дрожание рук, когда болезнь еще была не такой прогрессирующей, он играл постоянно. Но с каждым годом деду становилось все хуже и хуже. Бабушка возила его по разным врачам, какие обследования он не проходил, ему не было лучше, и не один доктор не мог точно назначить ему лечение.

Апатия к жизни отдаляла его от реальности, но бабушка не сдавалась, понимала, если сдастся, то мой отец и моя тетя никому не будут нужны. И она стала силой нашей семьи, все серые будни, когда состояние деда было ужасным, она огораживала своих детей и внуков. Отец всегда удивлялся, как она может быть такой сильной, бабушка же отвечала ему, что только сила любви не дает сдаться.

Дедушка умер, когда мне было двенадцать, бабушка пережила его всего на полгода. Она никому не говорила, что у нее обнаружили рак, и стадия была уже не излечима. Отец узнал только после вскрытия. Мне очень не хватало ее, первое время, ее улыбки, доброго слова, объятий.