Северину некогда по сторонам глядеть, он всем дружинникам пример, и в бою, и в работе. Но его окликнул монах.

– Ты Северьян, варяг?

Воин только молча, кивнул.

– Владыка зовет тебя.

Северин, припорошенный каменной крошкой с головы до ног, так и поднялся наверх по лесам. В строящемся храме пахло известью и свежими опилками.на полу битые камни, остатки досок, ведра с водой.

Владыка стоял в белой рясе, поверх нее мантия с шелковыми цветными лентами, тремя рядами по две полосы в каждом – белая и красная, и снова белая. Мирон еще не старый, крепкий мужчина, и не грек, которых священников много в Гардарике, а славянин.