– Давно пора, – заявил старик с седой бородой, взглянув на Сигурда запавшими глазами. – Он и так слишком долго оставлял твоего отца под огнем.

– Ха! Бьюсь об заклад, что ты не скажешь этого самому конунгу Горму, – заявил другой молодой человек.

– А почему нет, малыш? – спросил старик. – Разве ты не видишь, что я умру раньше, чем Потрясающий Щитом отправит кого-нибудь меня прикончить?

Его слова вызвали бы смех, если б ситуация в проливе не была такой мрачной. Воин по имени Хаки занял место Слагфида на носу, чтобы тот смог отдышаться, потому что разить врага топором совсем не просто – очень скоро он начинал задыхаться, и все мышцы у него отчаянно протестовали. Но, несмотря на то, что Хаки, Улаф, Торвард и их товарищи удерживали команду драккара Рандвера, остальные корабли мятежного ярла, воспользовавшись преимуществом, продолжали наступать. Построив свою плавучую крепость, Харальд заманил врага, и теперь четыре из шести драккаров Рандвера были заняты. Конунгу Горму оставалось лишь расправиться с двумя или, по крайней мере, заблокировать их, пока он атакует корабль Рандвера, очистит его палубу и таким образом положит конец притязаниям мятежников.

Два драккара союзников прошли мимо кормы «Рейнена», но вместо того, чтобы встать рядом с двумя кораблями, атаковавшими «Морского орла», направились к судну, команда которого громко призывала воинов Горма вступить в сражение.

– Яйца Одина, – пробормотал Свейн, когда с кораблей Потрясающего Щитом в сторону «Рейнена» и «Морского орла» полетели первые стрелы.

– Предательство! – крикнул седобородый старик. – Конунгам никогда нельзя доверять. – Он посмотрел на Сигурда, но тот не сводил глаз с того, что происходило в проливе. – Твой отец – покойник, мальчик. Тебе нужно как можно быстрее вернуться к родным.

– Это еще не конец, старый козел, – заявил Аслак. – По крайней мере, до тех пор, пока Слагфид в строю.

Сигурд выплюнул проклятье, очень надеясь, что Один его услышал, потому что нет ничего ниже предательства, и Один не должен становиться свидетелем подобной подлости. Однако Всеотец любил хаос. Разве Асгот не говорил ему об этом тысячу раз? «Олененок» остался один на один с врагом и продолжал схватку, но был намного меньше атаковавшего корабля, и его защитники сосредоточились на небольшом участке, построив «стену щитов» глубиной в три человека.

Оказавшийся без прикрытия «Морской орел», который находился у штирборта плота ярла Харальда, ждала гибель, и все это знали. Сейчас важнее всего было сохранить ярла Харальда, значит, его лучшие воины останутся с ним на «Рейнене», чтобы его не захватили воины «Волка фьордов».

Капитан «Морского орла» Гудрод находился в самом центре «стены щитов», выстроенной у борта, и атаковал копьем тех, кто пытался на него взобраться. Но люди падали под ударами неприятеля, и в стене образовывались бреши, которые некем было прикрыть. Сигурд и его друзья смотрели, как умирают от мечей и копий мужчины, которых они знали всю жизнь, как они падают на скамьи и палубу. Он велел Руне отвернуться, но она отказалась.

И тут Гудрода поразило неприятельское копье, и один из людей Рандвера увидел свой шанс. Выставив перед собой копье, он перевалился через перила на палубу «Морского орла», открыв проход для своих товарищей. Разумеется, он умер через мгновение, однако те, кто стоял за ним, ворвались на корабль. Когда вот так разрушается «стена щитов», катастрофа неизбежна. Так говорил Сигурду Улаф, который сейчас находился на носу «Рейнена» и прекрасно понимал, что происходит с «Морским орлом», но ничем не мог помочь его защитникам.