– И как ты догадался.

– Кровать, точнее матрас на кровати промялся только с одной стороны, только одна столовых приборов лежали в ящике, за другими ты пошла в другой шкаф, следовательно, давно ими не пользовалась, да и по внешнему виду жилища я понял, что не хватает мужской руки, которая могла бы заделать все огрехи с досками и входной дверью. Да и в общем, стоит сказать – догадываться и делать выводы – моя работа.

– Ты прав, я уже давно живу одна, – ответила Нина, голос которой становился все тише и тише, – Я тоже догадалась, что ты воевал. Всю ночь говорил какие-то имена, долго так говорил, не замолкая, только под утро перестал, как только первые лучи Солнца упали на землю. Как я поняла, владельцев этих имен уже нет в живых? Это твои сослуживцы?

– Да, именно они. Каждый день мне снятся и говорят со мной. Как я иногда хочу забыть прошлое, но не могу…

– Почему?

– Без прошлого у человека никогда не будет ни настоящего, ни будущего.

– Сильно сказал, я, наверное, также бы ответила. Рада бы была забыть своего Федьку, да никак не смогу.

– Он погиб на войне?

– Да, еще в 42-ом. Похоронка тогда пришла. Думала, удавлюсь, так без него жить не хотела, да и не могла. Как будто часть души вырвали и раздавили. Так и ходишь без второй половины и пытаешься ее чем-то заполнить. Кто-то заполняет работой, кто-то – алкоголем. Я в работе себя нашла – здесь на рыбной ферме работаю, много работаю. Знаешь, парень, – продолжила женщина, взглянув на нашего героя, – Ты мне Федю напомнил, такой же добрый. Поэтому я тебя к себе домой и пустила.

– Почему ты так думаешь?

– Глаза – глаза у тебя добрые. Да и ты сразу побежал, аж запыхался, как только про пожар услышал, помочь хотел. Другой бы так не поступил.

– Проницательно.

– А что ты хотел, я хоть и без высшего образования и не работаю в вашей конторе, но выводы делать тоже немного научилась. Так…, ладно, доедай и пойдем. До сих пор не могу поверить, что Петра Викторовича уже нет, такой мужик погиб. Буквально, сгорел… Он же тут почти самый старый житель.

– Что ты имеешь виду? Я так понял, что ему не больше шестидесяти лет было.

– Так я про другое. Тут большинство жителей поселка, сюда только в 30-е переехали на заработки, до этого сюда раскулаченных перевозили, а потом их выселили. А Петр Викторович тут еще со времен царя жил.

– Ты до этого сказала «почти самый старый». То есть был кто-то, кто жил тут раньше него?

– Да, это логично, я же так и сказала.

– Этим «самым старым» жителем случайно не был Валентин Иванов?

– Да, именно он, Валентин Ильич. Как узнал?

– Мне говорили, что он был сподвижником Ленина, каждый год ездил в Кремль на годовщину Революции.

– Это ты прав, он всегда гордился тем, что у него отчество Владимира Ильича. А по поводу Териберки – он здесь родился, по-моему, в 1878 году. В этом году юбилей у него должен был быть – 70 лет, да только сгорел за день до этого. Тоже странно – дом вспыхнул днем, не ночью, и также, как вчера, сгорел за минуты.

– Звучит очень интересно – два старожила поселка сгорают у себя дома с разницей в неделю. Просматривается какая-то связь – но сначала я должен осмотреть место предполагаемого преступления, потому как возможен вариант, что моим единственным выводом окажется – здания были слишком ветхими и сгорели от обычной не аккуратно выброшенной спички.

– Пошли, там по-любому уже собрались мужики расчищать завалы.

Они встали из-за стола и отправились на место вчерашнего пожара.

Андрей вышел из дома, а Нина чуть запоздала. Приближаясь к двери, она еще раз осмотрела комнату. «Почему-то все как будто не на своих местах, стоит по-другому. Да даже коврик при входе утром лежал на небольшом расстоянии от двери, хотя вечером я подвинула его в упор к двери. А тот стул, который стоит рядом с моей кроватью – я же даже на него не садилась ни вчера ни сегодня, а он почему-то развернут. Но ладно, мне скорее всего это кажется, наверное, ошибаюсь. Нужно выходить из дому, а то Андрей уже меня ожидает», – подумала женщина и проследовала к выходу на улицу.