При упоминании их общего друга Юна Дивия сникла и потупила виновато глаза, Лука же, напротив, посмотрела на Виктора как на неслыханного нахала, позволившего себе лишку. Не смутился и Астрогор, хотя голос выдал в нём сожаление.

– Не знаю, – коротко ответил он.

– То есть, как это ты не знаешь? – вспыльчиво возмутился Виктор. – Это ты его сделал одним из вас. Ты сотворил из него упыря! И теперь не знаешь?!

– После того, как он привёл вас на площадь Свободы, я отпустил его, – признался вурдалак, хладнокровно выдерживая яростный взгляд юноши. – У нас был уговор: это был последний раз, когда я его использовал. Теперь он сам по себе. Мне и, правда, неизвестно, где он и чем занят. Ваш друг вне моей компетенции.

– Да ладно. Ты взял и опустил Нила? Просто так? – не верил Виктор.

– Да, всё верно. Взял и отпустил. Я, кстати, держу слово, если его дал, – произнёс Астрогор.

В голосе скользнула жёсткая нотка, это уже было предупреждение: не переходи дозволенную грань. Глаза вурдалака опасно помрачнели, до грозового моря. Лукерья поспешила одёрнуть задиристого юношу. Виктор, привычно степенный и миролюбивый, в последнее время менялся не в лучшую сторону, вспыхивая, словно спичка. Ему тяжелее остальных давалось тесное соседство с вурдалаком.

Прошла ещё одна неделя. Декабрь давно перевалил за вторую половину. Жизнь в вирийской глубинке уже казалась привычной и долгой. К морозам тоже стерпелись.

На середине третьей недели проживания в Белручье объявился Волкодлак. Волчий пёс каким-то чудом выследил место, в котором прятался раненный союзник. Прислужник показался только ночью, благоразумно не став пугать местных жителей в дневное время, хотя соседские собаки, его почуяв, залились протяжным лаем. Этот лай и привлёк внимание ребят.

– Что-то не то, – заметил Виктор Сухманов, вспомнив поведение бродячих, прикормленных им дворняг.

Даже Астрогор насторожился.

Кошки у дверного порога вдруг выгнули спины, шерсть вздыбилась, усы в стороны – а сами шипят.

– Там волк! Волк! – завопили истошно Сеера и Лиандр.

– Прислужники учуяли волка за дверью! – прокричал Матфей Катунь, хватая в руки топор, который лежал неподалёку от печки.

Со стороны улицы раздался скрежет: чем-то острым царапали по внешней стороне двери.

Тут Револьд Астрогор изменился в лице. Тревожность сменилась задумчивостью, а после догадкой.

– Постойте! – обратился он к парням, намеревавшимся подпереть входную дверь, дабы не дать хищнику проникнуть в дом. Матфей держал топор на случай, если дверь не выдержит – она открывалась во внутрь.

Его оклик проигнорировали, поскольку не услышали, занятые баррикадированием входа. Уже и тумбочку откуда-то вытащили.

– Постойте! – что есть мочи выкрикнул вурдалак. – Это не волк!

Эрик расслышал и обернулся.

– Это волчий пёс, мой волчий пёс, – уверенно заявил Револьд, нервозно дернувшись. Всё-таки рана заживала не слишком скоро.

– С чего ты взял, что это он? Это может оказаться и обычный волк, – с жаром возразил Виктор, подталкивающий тумбу к двери.

– У Волкодлака отменный нюх. Он меня, где хочешь, найдёт. А волк не станет подходить к двери жилого дома, тем более, в центре посёлка. Он бы тогда выбрал на отшибе, ближе к лесу.

– А может, это бешеный зверь, – выдвинул предположение Эрик, но с долей сомнения.

– Ага, станет бешеный зверь скрестись в закрытую дверь, когда на улице полно собак на привязи, – откинул зыбкую мысль Астрогор.

– Нужно проверить, – предложила Юна. – Только так можно узнать – волк за дверью или волчий пёс.

– Ага, открыть и подставить горло под клыки. Нет уж, дудки! – отмёл её идею Эрик Горденов.