И все же. Я не могла стряхнуть с себя ощущение, что этот полтергейст преследовал меня будто целенаправленно, чтобы однажды убить. Накопил ли он уже достаточно силы, чтобы перемещать предметы в нашем мире? Реми, конечно, мне объяснял, как это происходит, что призраки получают способность передвигать или разрушать вещи или еще как-то взаимодействовать с ними, но я не большой любитель квантовой физики. Я только уловила, что материя сама по себе иллюзия – на уровне частиц. И что мысли и представления о вещах могут влиять на материю и изменять ее – причем мгновенно. На этом месте я уже почти перестала воспринимать, что он говорит, потому что не могла себе все это представить. Если упрощать, имелось в виду, что представление умерших о себе самих формируется в определенную материю, и так они получают призрачный облик. Возможно, именно из-за этого они появлялись в «одежде», в которой умерли, даже если она была всего лишь отражением их воспоминаний. То, что они представляли, становилось материальным. А если эмоции были достаточно сильны, например, если умерший яростно кого-то ненавидел, возникали полтергейсты, потому что этого хватало, чтобы физически воздействовать на людей.

– И? – голос Реми вернул меня в реальность. – Что скажешь? – он произнес это с интонацией взволнованного школьника, которому захотелось узнать у меня, как я оцениваю сооруженного им снеговика.

Я медленно перевела внимание на здание школы. Взгляд скользнул от старинной брусчатки к каменной лестнице, которая вела к зданию. Красно-коричневые листья крутились на ступенях, как живые существа, но все-таки школа выглядела приветливо. Я подняла голову. В утреннем солнце, которое едва светилось на сером небе, здание казалось гигантским и подавляющим. И это была школа «Блэк Форест». На фото в интернете она казалась меньше. Выглядит, будто кто-то скрестил бункер с роскошным замком. Получилось похоже на резиденцию немецкого канцлера, только масштабнее и украшений больше. Повсюду из стен выступали эркеры, а на уступах устроились каменные орлы и воины. Гордые защитники школы. Если они защитят меня от Садовника, то ничего не имею против.

Вся постройка напоминала хэллоуинский замок ужасов. Только перекрашенный в серо-стальной.

Справа и слева возвышались пристройки поменьше, явно предназначенные для гостей и наемных работников.

– Очень круто, – прошептала я. – Потом проведешь мне экскурсию, хорошо, Реми? Не хочу в первый же день провалиться в какой-нибудь люк и стать следующим школьным полтергейстом.

Шофер улыбнулся мне. Он за это время поднял мои вещи ко входу и теперь, в отличие от Реми, посмеялся над моей шуткой.

– Не смешно. Но как тебе угодно, Севен-Элевен!

Если Реми называл меня так, это могло значить только одно: замолчи. Возможно, он рассчитывал на большее воодушевление, ведь это было его любимое место. С другой стороны, ему следовало бы знать, что я не из тех, кто будет хлопать в ладоши от радости, если им показать симпатичный замок.

Так что я расправила плечи. Дам этой школе шанс. Здесь и сейчас. Реми это заслужил, и, может, мне здесь даже понравится. На несколько секунд задумалась над всем, что оставила позади: Карен, мама, могила Новы, Джаред. Я вздохнула. Джаред, который держал меня за руку в прошлые выходные, на день рождения Новы, когда я оплакивала сестру. По Джареду я буду очень скучать. И по маме, в общем-то, тоже. Хотя она больше не проливала ни слезинки, когда мы говорили про Нову. Я разгладила свою клетчатую юбку. Надеть ее меня уговорил Реми. Он сказал, что здесь мне предстоит заново открыть себя. А старую мальчишескую одежду стоит оставить в шкафу в Юте или, что еще лучше, безвозвратно сжечь. В школе мне все равно выдадут новую форму. Лучше даже не задумываться о том, что можно было остаться дома. Навещу их на Рождество. И сестру тоже. Я на две секунды закрыла глаза. Еще ни разу не видела Нову в призрачном обличье. А я об этом так сильно мечтала – увидеть ее как Реми, такой же полупрозрачной. Но пока это желание так и не исполнилось.