«Я видел женщин, подобных ей, – печально подумал Стамбауф. – Они ходят с расправленными плечами, высоко поднятой грудью, с заметной гордостью и радостью, которая просвечивает в каждом шаге».

– Она была медсестрой, – сказал Поллини.

Стамбауф взглянул на форму и шапочку, которые были сложены на стуле рядом с постелью. Он почувствовал дрожь в коленках.

– Что с тобой? – спросил Поллини.

Стамбауф, поколебавшись, прокашлялся и сказал:

– Ну, моя сестра – медсестра.

– Но это ведь не твоя сестра?

– Нет. Но она возраста моей сестры.

– Ты знаком с ней? Она работает с твоей сестрой?

– Я никогда не видел ее раньше, – ответил Стамбауф.

– Так в чем тогда дело?

– Дело в том, что на месте этой девушки могла оказаться моя сестра.

– Ты хочешь, чтобы я расплакался?

– Да нет. Все нормально.

– Ты должен привыкнуть ко всему этому дерьму.

Стамбауф ничего не сказал в ответ.

– А она была изнасилована, – произнес Поллини.

Стамбауф почувствовал, что у него перехватило дыхание. Ему стало нехорошо.

– Видишь? – спросил Поллини.

– Что?

– На ней следы спермы.

– Ох!

– Не знаю, он поимел ее до того или после.

– До чего? Или после?

– До того, как убил ее, или после.

Стамбауф больше не мог оставаться там. Он выскочил в ванную комнату, находившуюся рядом с этой спальней, встал перед унитазом на колени, и его стошнило.

Когда спазм желудка прошел, он понял, что за прошедшие десять минут он сделал для себя один важный вывод. Несмотря на то, о чем он думал сегодня утром, он не хочет никогда быть таким, как Тед Поллини.

Макс вернулся в гостиницу в половине двенадцатого, как раз в то время, когда она закончила одеваться. Он поцеловал ее: от него исходил аромат душистого мыла, лосьона для бритья и его любимого табака.

– Прогуляемся? – предложила Мэри.

– Когда ты проснулась?

– Около часа назад.

– Я встал в половине девятого.

– А я проспала целых десять часов. Когда я попыталась в конце концов подняться, у меня закружилась голова – очевидно, не стоило принимать таблетку после виски.

– Тебе она была необходима.

– Но я не хочу еще когда-нибудь так чувствовать себя, как чувствовала сегодня утром.

– Ты прекрасно выглядишь сейчас.

– Где ты был?

– Я зашел в магазин, который находится внизу, затем позавтракал тостом с апельсиновым соком, почитал газеты.

– В них не было ничего связанного с тем, что я видела вчера ночью?

– Есть одна история в местной газете. О том, как вы с Барнсом выследили Мясника. Написано также, что Голдмэн уже вне опасности.

– Я не об этом. Мертвая женщина в видении. Что-нибудь об этом?

– В газетах ничего.

– Будет во второй половине дня.

Обеспокоенное выражение появилось на его лице. Он положил руку ей на плечо.

– Тебе следует расслабиться. Очисть свои мозги от всего этого. Не думай об этом, Мэри. Забудь. Пожалуйста. Ради меня.

– Не могу, – ответила она. Она отчаянно хотела забыть.

Прежде чем уехать из города, они заехали в магазин электротоваров и оплатили электроплиту и микроволновую печь для Дэна Голдмэна.

Потом они съехали с дороги в Вентуре, чтобы пообедать в одном знакомом им ресторанчике. Они заказали салат, сандвичи и бутылку каберне «Совиньон» от Роберта Мондави.

С того места, где они сидели, открывался вид на океан. Свинцово-серая вода казалась похожей на зеркало, в котором отражалось облачное небо. Волны были высокими и быстрыми. Несколько чаек сновали вдоль береговой линии.

– Как будет хорошо наконец оказаться дома, – сказал Макс. – Надеюсь, мы прибудем в Бел-Эйр около двух.

– При той скорости, с какой ты ведешь машину, мы будем там гораздо раньше.

– Мы можем заехать в Беверли-Хиллз купить что-нибудь к Рождеству.