Но племянница была увлечена уже совсем другими мыслями. Просторный парадный зал в серо-чёрно-белых тонах встретил юную хозяйку мягким светом ламп, в столовой уже давно был приветливо накрыт продолговатый стол, который, несомненно, мог усадить за собой не меньше трёх десятков людей, в уютной гостиной её ждали удобные диваны напротив домашнего кинотеатра, а в спортзале любой инвентарь – от обычного тренировочного до предназначенного для профессиональных спортсменов. В подвале под кухней оказался глубокий и широкий винный погреб и склад мелочей, девизом которого непременно должна стать избитая фраза «а вдруг пригодится». Задним двором Максим Алексеевич распорядился на свой вкус: отстроил домик для прислуги, в окнах которого, едва они прибыли, замаячили лица, разбил цветник и проложил каменные дорожки.

Второй этаж был целиком отдан одному широкому коридору, спальням и ванным. Комнаты отличались не оригинальностью, но роскошью и комфортом. Всё в них всегда было под рукой, а предметы никогда не валялись на полу оттого, что их просто было больше некуда положить: места было довольно даже для крупных вещей. Динамики, о которых говорил её дядя, Лиля заметила не сразу. В стенах, действительно, виднелись едва различимые прорези с тончайшими стальными пластинами между ними, из которых доносились порой тихие вежливые приветствия и прощания, которыми сопровождался каждый вход или выход из той или иной комнаты. Дядя заверил её, что впоследствии подобного быть не должно, поскольку уже на открывающейся третьей двери его, поначалу искренне полагавшего, что лишний голос в доме повредить не может, начал раздражать сам факт возможности этого робота что-либо произносить в адрес живых людей.

– Я отключу это… Пульт на третьем этаже. Не хочешь взглянуть?

Девушка охотно согласилась и вперёд дяди промчалась босиком по тёплому мягкому ковру – свои грязные кроссовки с запрятанным в них складным ножиком она скинула ещё перед главным входом – на последний, не считая небольшого чердака на крыше, этаж особняка. Там располагались обширная библиотека, плотно забитые книгами стеллажи в которой едва умещались между полом и потолком, игровой зал с домашним кинотеатром, новейшими приставками, проигрывателями и прочим оборудованием, комната отдыха, включавшая карточный и биллиардный столы, и даже бальный зал, сейчас заставленный стульями, зеркалами и небольшими столиками для холодных закусок.

– А эта комната, я думаю, прекрасно подойдёт тебе, – пригласительным жестом указав на среднюю из пяти дверей. Они стояли на втором этаже слева от лестницы, а комната располагалась по правую руку от её дяди.

– Почему?

– Она принадлежала Виктории, твоей матери. И в ней висит её портрет в полный рост, который заказал её, тогда ещё только будущий, супруг. Печально, но его самого запечатлела лишь плёнка… Альбом лучше всего искать под кроватью или в ящиках; сомневаюсь, что Вика далеко его убирала. Ещё должен предупредить: ни портретов, ни фотографий твоих бабушки и дедушки я найти не сумел… Смею полагать, что твоя маман в порыве гнева сожгла их все: у них были довольно сложные отношения, учитывая мой отъезд. В остальном же желаю удачи в поисках!

Девушка от души поблагодарила дядю, и на том они разошлись. Она прошла в комнату, пропитанную тонким ароматом свежих цветов, заменивших собой чрезвычайно давно сгнившие букеты. Помещение было хорошо проветрено, а всё бельё заменено на новое. Тёмная мебель в жёлтых тонах выглядела очень гармонично, все детали интерьера были подобраны со вкусом, которому можно было только позавидовать. Большие аметистовые ангелочки, парящие на тонких ониксовых крылышках, венчали будуарное зеркало, в которое, по мнению Лили, должна была любить заглядывать прежняя хозяйка комнаты. Напротив будуарного столика в паре метров располагалась скрытая полупрозрачным балдахином широкая роскошная кровать, застланная шелками и усеянная бархатными подушечками самых разных размеров. Она стояла на круглом лиловом ковре, узором которого служили переплетающиеся между собой витиеватые волнистые линии, образующие огромный цветок лилии.