– Точно – пять.

В этот момент Хлынов открывает дверь. Теперь он в двух шагах от мужчины. Машинально прикидывает: тот выше ростом, в плечах шире.

– Точно – пять?

– Ага!

Хлынов незаметно перемещается поближе к объекту. В этот момент на пульт дежурному поступает звонок. Глянув за стекло, тот что-то коротко отвечает. Хлынов надеется, что правильно. Опытный сотрудник.

– Как же тебя пропустили? Через проходную?

– Так я это… того… так и сказал. К начальнику, мол. С повинной.

Мысленно Хлынов матерится. Понаберут всяких! А если террорист придет? С дежурным связались с пятиминутной задержкой. Что их отвлекло там, на проходной? На девочек засмотрелись? Красивые девочки мимо ходят. Май. Жара. Юбочки короткие, туфельки на шпильках, походка волнующая. Бдительность и притупляется. Вызвать на ковер и…

– Я документ показал, – с гордостью говорит мужчина.

– Паспорт?

– Ага!

– Значит, паспорт у тебя с собой? Давай.

Мужчина послушно лезет в карман и протягивает Хлынову паспорт. Тот открывает документ и читает:

– Пенкин Анатолий Иванович. Четырнадцатого июля шестьдесят шестого года. Место рождения деревня Сосенки… Это где ж такая?

– Далеко.

– Понятно, что не близко. Э-э-э… А регистрации-то у тебя нет! Анатолий Иванович! На каком основании проживаешь в столице?

Пенкин невольно вздыхает:

– Так это… того…

– Ну, понятно. – Хлынов хлопает его по плечу. – Пойдем, поговорим. Насчет регистрации.

– А как же насчет мобил? – Пенкин растерян.

– И за это тоже. Кстати, я не представился: оперуполномоченный Хлынов Олег Александрович. Уголовный розыск.

– Ага. – Пенкин морщит лоб. – Это… Так мне к вам!

– Ко мне, – соглашается Хлынов. – А я только что жаловался, что праздники кончились! Так вон же он: праздник!

Анатолий Пенкин смотрит на него озадаченно. И идет к лестнице на второй этаж. Хлынов пропускает его вперед. Оборачивается, смотрит через плечо на дежурного и подмигивает. Тот широко улыбается. Удача! Явка с повинной! Пенкин-то простак! Сколько бы его ловили? Нападал он преимущественно в сумерках, особых примет нет. Разве что татуировка на правой руке… Но мало ли на свете «Толянов»? Именно так и написано на пальцах у Пенкина. И кто его надоумил прийти с повинной?

Пенкин и Хлынов идут по длинному коридору. Анатолий крутит головой, читает надписи на дверях и бессмысленно улыбается. Хлынов невольно думает: «А может, он это… того? Сумасшедший?» Всякое бывает. Наговорит на себя, признается во всех смертных грехах, а по нем, оказывается, психушка плачет.

Они входят в кабинет, на дверях которого табличка: «Уголовный розыск». Хлынов усаживается на стул и гостеприимно говорит:

– Ну, садись, Пенкин Анатолий. Будем составлять протокол.

– Ага.

Пока Хлынов раскладывает на столе бумаги и ищет ручку, Пенкин смотрит на него с готовностью. Первым делом Хлынов переписывает паспортные данные. Потом зевает:

– Ну-с, как говорится, приступим. К уголовной ответственности раньше привлекался?

– Ага, – кивает Пенкин.

– Что «ага»? – Хлынов поднимает голову.

– Так это… того… Все равно ведь узнаете.

– Опа! Значит, имеешь судимость? Когда отбывал наказание?

– Так это… уж восемнадцать лет, как освободился!

– Судимость, значит, давно погашена. А подробности?

– Так это… за драку. Выпили мы, пошли в клуб, на танцы. Там выпили еще. Ну и… Сам не помню, как вышло, – разводит руками Пенкин. – Очнулся в участке. Оказалось, помяли городских маленько. А одного – сильно. Инвалидом он остался.

– Причинение тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений. Понятно. Сколько отсидел?

– Три года. Вроде как ранее не судимый, да и пацан еще зеленый был. Снисхождение, значит. Минимум дали. Должен был в армию идти, а тут…