«Во «Взгляде» собрались крепкие, хорошие, серьезные журналисты – в первую очередь, тройка из Александра Любимова, Владислава Листьева и Дмитрия Захарова, профессиональные журналисты с серьезным опытом. А мы с режиссером Андреем Разбашем занимались эстетикой и любили эстетику, любили монтаж, любили съемки, просиживали ночи в аппаратных, в экспериментах, в восторгах над отдельными склейками, в битве с операторами, которые по тем временам боялись «завалить» камеру и писали на нас жалобы от операторского цеха по поводу наших неподобающих действий. Ведущие быстро поняли, что их успех во многом связан с такими продюсерами, как мы. А нам для нашей деятельности, конечно, тоже нужны были звезды, которые воплотят наши идеи. Так появился синтез, симбиоз, та самая команда, которая дальше и сделала такой костяк образа этой программы», – Иван Демидов.
«Плюс «Взгляда», наверное, был в абсолютной бесхитростности, эклектике, непрофессионализме и изумлении ведущих от того, что им это разрешают говорить, что их вообще выпускают на публику, более того, смотрят, и смотрят в каких-то диких местах, звонят, откликаются…» – Анатолий Лысенко.
Музыка сразу стала важной частью программы. Вышедшие из подполья рок-группы были так же популярны, как и новорожденные политики-демократы. И те, и другие собирали стадионы, выдать их в эфир было одинаково трудно. Фактически «Взгляд» стал главной площадкой открытия нового российского телевидения на смене эпох. Деятели советского телевидения не видели до 1989 года ни одной зарубежной телевизионной программы, не знали, как в мире делается телевидение, какие формы телешоу существуют, как нужно вести себя ведущим, как выбирать цвета декораций и из чего их делать, какие существуют приемы съемки и монтажа. И вся страна увидела, что можно не сидеть и читать чужие тексты в галстуке, а просто разговаривать.
«Когда я впервые оказался за рубежом, на зарубежных телевизионных студиях, у меня практически никакого интереса не вызвала содержательная часть их телешоу. Я понял, что мы как литературоцентричная страна, страна с большим кинематографом, с классической культурой – гораздо круче. Технология – единственное, чем я занимался. Я измерял расстояния между ведущим и декорациями, отколупывал краску, смотрел на освещение и т. д. Также меня интересовали некие элементы шоу-бизнеса в подаче, потому что и наш зритель требовал все больше и больше элементов шоу – а с этим на советском телевидении был полный провал», – Иван Демидов.
А. Любимов: «Вот у нас и джаз в прямом эфире, и массовка. Как наши операторы вообще умудрялись успеть все это показать?»
«Думаю, главное, что я сделал во «Взгляде», – то, что я попытался визуализировать и придать передаче какую-то стилистическую окраску. Поначалу она была визуально очень разношерстная… Я притащил много самой продвинутой техники, видеофильмы… И я до сих пор так благодарен судьбе за это, как если бы я участвовал в группе «Битлз», – Константин Эрнст.
Никто из создателей программы не ожидал столь молниеносного взлета популярности программы и ведущих – и это при том, что после первых же выпусков передачу разнесли в пух и прах в прессе. Критиковали в первую очередь ведущих, вызывавших страшное раздражение у людей, привыкших к четкости и ясности информационного вещания. Неудивительно, ведь с экрана «Взгляда» вместо выверенных формулировок периодически доносилось: «Извини, Димуля, я тебя перебью» и «Прости Влад, но ты, кажется, не совсем прав», – и все это на фоне, например, передачи «До и после полуночи» с элегантным, вылощенным Молчановым, выверенными сюжетами и прекрасной музыкой.