Я всмотрелся в её лицо и отметил, что она красива. Не просто привлекательна или симпатична, а по-настоящему красива. Раньше я об этом как-то не думал. Или не замечал, не обращал на неё должного внимания.

А какой-то начальник – она говорила – приставал к ней на прошлой работе. Интересно, как он это делал? И что вообще подразумевают женщины, когда говорят о приставаниях мужчин? Вот стоит Катя, такая доступная, такая послушная и смирная. Значит, точно так же она могла стоять и перед тем начальником. А он, как мужчина, как истый самец, приближался к ней, трепал за щёчку, запуская руку под её элегантную чёрную юбочку с небольшим разрезом и двумя пуговками на боку.

Легко вообразить, что он делал дальше, да и что там воображать, – словом, приставал он к ней. А вот что делала она, как на эти приставания отвечала? Не дралась же она с ним, но как-то всё-таки сопротивлялась; ей не нравилось, она была не в восторге от грубого и пошлого внимания своего начальника.

Я к ней не пристаю и не собираюсь. Только сейчас заметил её привлекательность. Раньше не присматривался. Она, кажется, на меня за это обижалась. Когда человек намерен совершить поступок, странный с точки зрения посторонних и не совсем понятный для себя, он склонен искать моральную поддержку от кого-либо. Важно с кем-то поделиться мыслями, настроением; важно узнать оценку своим действиям.

Если человек говорит, что ему наплевать на общественное мнение – я не верю. В любых делах люди ориентируются на мнение других людей, вне зависимости от того, похвала ли это или осуждение.

От Кати я никакой поддержки не добился. Даже когда я во всех красках описал ей свою идею, признался, что собираюсь переночевать в программируемом городе, – она осталась равнодушной.

– Если возникнут непредвиденные трудности, я позвоню консультанту, – такова её реакция на мой восторженный монолог.

Не было смысла терять время; отпустив Катю домой, я стал готовиться. Вспоминая советы Бориса, я возился с аппаратурой. Честно говоря, понять, как эта система будет работать, я не мог.

Тупое выполнение инструкции меня не просветило. Но я доверял мнению специалистов и в хитросплетении проводов старался увидеть дорогу в программу загадочного образования, которое сияло на моём окне видом великолепного города.

Некоторое время я находился где-то вне пространства. Чувствовал, что я существую, что я жив, но кроме этого чувства самосознания, не было никаких других впечатлений. Ничего не видно, ничего не слышно, нет никакого движения. Появилось чувство страха, нарастая постепенно, оно захватило моё сознание целиком. Я весь превратился в непреодолимый страх.

Осталась одна мысль: вернуться обратно. Поэтому появление проблесков света и неясных очертаний предметов, я воспринял как возвращение.

Но я был в городе. Я узнал улицу по форме тротуарной плитки и по вывеске антикварного магазина. Мечта сбылась, но радости я не испытывал. Я вошёл в город слишком поздно.

Инглис уже не было. Злосчастный водитель опередил меня. Как обычно, он увозил её в неизвестном направлении.

*

Никогда бы не сказал о себе, что умею быстро привыкать к новому. Трудно схожусь с людьми, не люблю менять привычки, работу, обстановку. Я неисправимый консерватор. Несмотря на свою молодость, я держусь за старое, привык почти ничего в своей жизни не изменять, мне так спокойнее и удобнее.

Желание поменять вид из окна – поступок для меня вообще-то не свойственный. И ещё не могу понять, как могло у меня созреть такое сумасбродное желание – отправиться в мнимый город.

Но ещё более удивился я самому себе, когда понял, что в считанные секунды освоился в этом городе. Всё казалось привычным, знакомым. Здесь всё настоящее, осязаемое. Могу дотронуться до скамейки, где обычно сидит она, моя Инглис. Могу войти в магазин антиквара.