– Пора идти, – сказал он.

– Что это было? – спросил Саша.

– Я болею.

– Чем?

– Рак легких.

– Ты умрешь?

– Да, но не скоро.

– Откуда ты знаешь, что не скоро?

– Знаю. Потому что скоро мне нельзя.

– Понятно.

– У меня к тебе просьба, – сказал Антон, – не говори ничего Еве.

– Хорошо. Значит, я тоже могу тебя шантажировать.

– Выходит, что так.

***

Антон приложил палец к сканеру, и они с Сашей зашли в квартиру. Робот снял резиновые накладки с подошвы ног и положил их возле обуви в прихожей.

– Умно, – сказал Антон, – а мы Бобу ноги протирали.

Антон зашел на кухню и позвал жестом Сашу, но тот увидел в отражении зеркала пианино в комнате Евы.

– Можно я пройду туда? – спросил робот.

– Да, только вещи Евы не бери, она будет ворчать.

Саша сел за инструмент. Поднял крышку и начал играть. Услышав мелодию, Антон заглянул в комнату дочери. Робот играл настолько качественно, настолько мастерски, будто профессиональный пианист. Антон, как человек, окончивший музыкальную школу еще в далекой юности, особо тонко мог ощутить высокий уровень Сашиной игры.

«Хотя, чему я удивляюсь, – подумал он, – заложили в него программу, вот он и играет по алгоритму».

Робот сбился и остановился. Посидел пару секунд, уставившись на клавиши. Потом проиграл последний такт и снова сбился.

– Как же там… – сказал он негромко сам себе.

Попробовал еще раз.

– Забыл, – сказал Саша.

– Как программа может «забыть»? – спросил Антон.

– Какая программа?

– В тебя записали программу проигрывания пальцами по определенным клавишам. Как понять – «забыл»?

– Никто в меня ничего не записывал. Мой хозяин показывал мне, куда нажимать, а я пытался повторять. Потом я долго тренировался. Давно это было. Я музыкой уже лет десять занимаюсь. Эту композицию я сам написал.

– Музыка – это в каком‑то смысле математика. Математика мира творчества. Можно писать, будучи глухим, но зная закономерности.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что не может быть у робота творческого мышления. Ты просто заешь комбинации клавиш и нажимаешь на них, – Антон немного повысил голос, но не от злости и раздражения, а от удивления.

– Когда хозяин начал учить меня живописи и музыке, я как будто вышел из… – Саша посмотрел на свою ладонь, – из какой‑то пелены, из тумана. Это было не мгновенно, я прошел путь просветления. Я начал видеть все по‑другому. Как будто я очнулся от полудремы, и все вокруг стало четким и понятным. Мне сложно подобрать точные слова. Может, так и появляется сознание.

– Человек уже рождается с сознанием. Не может оно появляться постепенно, – возразил Антон, – развиваться может, но внезапно появиться – нет.

– Не согласен, – произнес Саша, – если лишить ребенка с самого рождения всех органов восприятия – зрения, слуха, осязания, обоняния, вкуса, вестибулярных ощущений – то сознание у него не появится. Потому что не будет поступать информация в мозг.

– Ладно, философ, – с улыбкой произнес Антон, – не буду я с тобой дальше спорить. Пойду поем, да скоро за Евой.

– Я пока поиграю?

– Конечно.

Антон вернулся на кухню. Разогревая обед, он слышал, как из комнаты Евы доносится прекрасная музыка, созданная нечеловеческим разумом.

* * *

Ева сидела в кресле в коридоре, а рядом стоял отец. Он с торжественным видом представил ей друга по имени Саша.

– Это в… вместо Боба! – обрадовалась девочка.

– Это лучше Боба, – прозвучал полифонический голос.

– Он умеет играть на пианино, – сказал Антон.

– И рисовать, – добавил робот.

– Он останется у нас н… н… навсегда?

– Я думаю, да, – сказал Антон, – если он сам не захочет уйти.

– Как он может чего‑то захотеть? – спросила девочка.

– Этот может, – ответил Антон, глядя на Сашу.